Дюна: Пол

Пол воткнул в песок колотушка и завел часовой механизм, чтобы стержень начал ритмично бить по песку: тук-тук-тук. Он много раз проделывал этот нехитрый трюк, но каждый раз испытывал при этом священный трепет. Да, он был чужестранцем, но, оседлав червя, стал своим для фрименов. Много раз он верхом на черве вместе с другими партизанами нападал на харконненовские гарнизоны. Тогда – не так, как теперь, – враг был хорошо известен и победы не вызывали сомнений.

Ведя джихад, Пол объявлял все большее и большее вознаграждение за голову графа Мемнона Торвальда, мятеж которого и не думал утихать. Повстанцы прибегали ко все более отчаянным мерам и придерживались насильственной тактики, что напоминало Полу поведение потерпевшего в конце концов поражение виконта Хундро Моритани. Но федайкинам было приятно иметь постоянного врага, с которым можно было без устали сражаться. Ненависть связывала этих людей, ненависть, ищущая выхода, и ничто другое.

Стоявшие у орнитоптеров за его спиной люди принялись аплодировать его чисто механическим действиям по вызыванию червя. Люди вели себя так, как будто он давал для них театральное представление. Колотушка продолжал выбивать незатейливый ритм. Пол ждал, прислушиваясь – не раздается ли шорох песка под движущимся к нему чудовищем. Глазами Муад’Диб искал рябь, выдающую подземное движение безглазого монстра.

Колотушка продолжал стучать.

Аудитория начала роптать, удивленная тем, что видела. Наконец пружина полностью развернулась, и колотушка перестал стучать. Червь не пришел. Это назовут дурным предзнаменованием.

Пол вытащил противовес, снова завел устройство и воткнул колотушка глубже, прежде чем включить механизм. Пол испытывал неловкость. Очень уж многие искали скрытый смысл во всем, чего бы ни делал Муад’Диб. Этого очень не хотел Пол Атрейдес.

Он явственно слышал, как, переговариваясь, люди бормотали, что Шай-Хулуд отвернулся от Муад’Диба. Это начало злить Пола. Гнев его, впрочем, был направлен не на них, а на самого себя. Шай-Хулуд не работает на публику!

Потом, буквально за мгновение до того, как часовой механизм остановился во второй раз, Пол заметил колыхание песка и рябь на поверхности дюны. Узкий желоб стремительно протягивался к колотушке. Это несся червь. Сердце Пола взволнованно забилось.

Корба тоже заметил приближение червя, и толпа издала восторженный возглас. Этот шум мог отвлечь червя и направить его на новую цель, а низкая преграда из небольших камней, на которой стояли люди, не смогла бы остановить чудовище.

Пол собрал веревки, крюк погонщика, расширители. Когда песок раздался, и из-под него вынырнула громадная круглая голова, Пол отступил на один шаг и громко звякнул крючками и металлическими расширителями. Он сделал это, чтобы отвлечь червя от толпы, которая мгновенно затихла в трепетном благоговейном молчании.

– Шай-Хулуд, ко мне! – Пол встал в нужную стойку, примеряясь к прыжку и внимательно следя за движениями пустынного монстра. В нужный момент он бросил крюк и зацепил его за сегмент. Ухватившись за веревку, Пол мгновенно вскарабкался на шероховатый бок червя.

Это был червь средних размеров. Он будет неплохо нести Пола, но не произведет особого впечатления на знающих зрителей, хотя Пол был уверен, что потом этого зверя опишут как самого большого червя, когда-либо виденного на Дюне. Не оборачиваясь и не обращая внимания на одобрительные крики, Пол утвердился на спине червя. Он вставил расширитель между сегментами, обнажив нежную розовую плоть зверя, и ударил червя по голове палкой. Крепко взявшись за веревки, он уперся ногами в спину животного, развернул его и понесся в открытую пустыню, взметая тучи песка и пыли.

Пол чувствовал, как одиночество, зной, запах серы, смешанный с ароматом корицы, безуспешно пытаются вселить покой в его истерзанную душу. Червь несся по пескам, но совесть Пола без труда догнала его, голос ее не умолк даже в открытом океане пустыни. Летели километры, но Пол Атрейдес так и не смог оторваться от преследовавших его демонов.

Люди боятся меня, но я никогда не хотела этого.

Святая Алия-от-Ножа

Когда ее брат ушел в пустыню, Алия села на его трон. Правда, для нее он был слишком велик. Из-за маленького роста и невинной детской внешности Алия являла собой вопиющее противоречие – мудрость поколений и твердая рука справедливого правления, упакованные в неправдоподобно неподходящую внешность.

Люди смотрели на Муад’Диба как на бога, но отчасти религиозный трепет они испытывали и глядя на Алию. Просители являлись к ней, не зная, с каким настроением им придется столкнуться, с каким из множества ее разных лиц. Все понимали, что, идя на аудиенцию, они берут судьбы в собственные руки.