Дюна: Пол

Рабочие нашли этот старый подземный ход, когда углубляли фундамент цитадели; этот ход лежал глубже прежнего основания арракинской резиденции и был так хорошо скрыт, что его не нашли, даже когда много лет назад искали здесь харконненовские ловушки. Пол сомневался, что Фенринг знал о существовании этого подземелья, хотя оно было несравненно древнее, чем расположенное выше здание, а само его существование наводило на мысль, что здесь есть и другие туннели, переплетенные под основанием древнего строения. Воздух здесь был сух и прохладен, ступени избиты поступью множества ног в древние времена. Тысячи и тысячи лет тому назад.

Фенринг шагнул на ступени и принялся осторожно спускаться в тусклом свете желтых светящихся полосок, укрепленных недавно на стенах подземелья. Фенринг напряженно оглядывал пространство своими чересчур большими глазами. Узколицый граф был сейчас похож на настороженное ночное животное.

В то утро Пол короткой запиской вызвал к себе графа и повел его в подземелье под восточным крылом цитадели, туда, где не было охраны и подслушивающих устройств.

– Вы сомневаетесь, что я могу сам себя защитить в схватке даже с таким человеком, как он? – спросил Пол у встревоженных федайкинов, и те перестали возражать. Правда, в том, что касалось этого человека, предзнание Пола всегда оказывалось ненадежным.

Граф Хасимир Фенринг. Этот человек обладал плохой репутацией, считался опасным злодеем, но Пол всегда испытывал необъяснимую симпатию к этому человеку, служившему Шаддаму IV, чувствуя, что между ними гораздо больше общего, чем они сами подозревают.

– Я прекрасно знаю, кто вы, граф, во всяком случае, мне известно, кем хотели видеть вас сестры Бинэ Гессерит. Я почувствовал, что в вас что-то есть в тот самый момент, когда увидел вас в свите Падишах-Императора. Вы очень похожи на меня.

– Хм э-э… как прикажете вас понимать?

– Мы оба неудачные экземпляры Квизац Хадерача, по крайней мере неудачные в глазах Ордена сестер. Они не смогли получить от вас того, что им было нужно, и не могут контролировать меня. Я нисколько не удивляюсь тому, что они проявляют такой пристальный интерес к вашей дочери.

– Ах, да разве можно что-то понять в бесчисленных селекционных схемах этих ведьм?

– А кто может понять множество вещей, которые должны делать мы? – спросил Пол.

С невероятной жестокостью покончив с мятежом Торвальда, Пол был вынужден испепелить еще две планеты, полностью уничтожив их население. Стерилизация… Это было много хуже того, что произошло на Салусе Секундус, хуже того, что намеревался учинить на Груммане виконт Моритани. Пол понял, что едва ли испытывает чувство вины по поводу содеянных им злодеяний.

«Неужели я так привык к убийствам и разрушениям?» От этой мысли по спине Императора пробежал неприятный холодок.

Он вспомнил убитого им в поединке Ямиса. Это была первая отнятая им жизнь. Тогда Пол был потрясен, но горд своим успехом, однако мать обрушила ему на голову молот чувства вины: «Ну и каково это – чувствовать себя убийцей?»

Он привык и чувствовал себя весьма комфортно. Муад’Диб мог, не задумываясь ни на секунду, отдать приказ об уничтожении очередной планеты, и никто не станет задавать ему лишних вопросов. Пол, как человек, не мог позволить себе забыть об этом.

Так как граф Фенринг тоже воспитывался как будущий Квизац Хадерач, как пешка в игре ордена, то, может быть, у них есть основа для взаимопонимания, невозможного ни с кем другим, не исключая и Чани.

Дойдя до конца лестницы, Пол остановился у входа в выложенный камнями туннель.

– Я не бог, граф Фенринг, невзирая на все нагроможденные вокруг моего имени мифы. – Он жестом пригласил гостя в левое ответвление туннеля, где от колебаний воздуха покачивались плавучие светошары.

– Мы, гм э-э… можем многому научиться друг у друга. Возможно, это поможет нам лучше понять самих себя. Вы хотите э-э… гм, чтобы мы стали друзьями? Вы не забыли, что Шаддам приказал мне воевать с вами после битвы за Арракин?

– Я помню, что вы отказались. Есть разница между прагматизмом и верностью, граф. Вы видели, кто победитель, а кто побежденный, и сделали разумный выбор.

– Да, но я сознательно отправился в изгнание вместе с Шаддамом и был при нем до тех пор, пока не ощутил потребность в перемене. Мы не захотели воспитывать нашу дочь на Салусе Секундус.

Они обошли угол, проход стал заметно уже.

– Все отношения меняются, граф Фенринг, и, как люди, мы должны либо приспосабливаться к ним, либо погибать.

– Приспосабливаться или погибать? – Граф опасливо оглядел коридор. – М‑м э-э… здесь есть камеры для допросов?

– Они есть в любой Империи, любая Империя нуждается в камерах допросов и пыток. Коррино точно в них нуждался.

– Гм э-э… конечно. Я уверен, что интриги в вашей цитадели коренным образом отличаются от интриг кайтэйнского дворца. – Он откашлялся, словно что-то застряло у него в горле.