Дюна: Пол

– Мы дали для молодого человека великолепное представление.

– По крайней мере весьма забавное, – добавил Ривви Динари. – Ты сегодня был неуклюж, как бык.

Бладд возмущенно фыркнул:

– Я оставил на тебе пять солидных отметин. Правда, ты такой большой, что мимо тебя не промахнешься, не то что с каким-нибудь худышкой.

Дункан обтерся махровым полотенцем, вытканным из элаккского пуха. Пол читал, что нити этой ткани плетут из стручков высокого дерева с пурпурными листьями.

Пол подошел к Дункану.

– Мама велела мне как можно больше узнать об Икаце, а папа сказал, что ты сможешь меня занять.

– Конечно, молодой хозяин, но тренировками мы займемся в другой раз. После такой мясорубки, какую мне устроили эти два молодца, даже ты сможешь меня побить.

– Я и так уже побил тебя трижды.

– Дважды. Один случай я не признаю.

– Твой отказ ничего не меняет. Факты – упрямая вещь.

Динари и Бладд забавлялись этим разговором. Дункан взял мальчика за руку и повел в фильмотеку.

Что более почетно: служить чудовищу, которому ты поклялся в верности, или нарушить клятву и оставить службу?

Йоол Норет, первый мастер меча

Возвращаясь домой с бракосочетания Императора, виконт Моритани почти все время провел со своим больным сыном и медицинским персоналом в большой каюте фамильного фрегата.

Явившись на доклад к хозяину, мастер меча Рессер на мгновение остановился в дверях. Виконт сидел в кресле, безвольно ссутулив плечи и печально глядя на тучного врача Сукк и фельдшера, занимавшихся Вольфрамом. В каюте стоял резкий запах семуты, звучала странная музыка. Вместе эти средства немного успокоили мальчика, но он все равно продолжал тихо и жалобно стонать от непрерывной боли.

Солидный врач Вандо Тербали щеголял бриллиантом, татуированным на лбу, и косой школы Сукк.

– Эта болезнь излечима, милорд виконт, но мы запаздываем с лечением. Тяжелое состояние Вольфрама – не вина братства Сукк.

– Если бы я считал вас виноватым, доктор, то вы уже давно были бы мертвы, – устало ответил Моритани.

Фельдшер встревоженно напрягся, а взгляд доктора стал холодным как сталь.

– Ваши угрозы не улучшат качество моей работы.

Виконт нахмурился.

– Скажите, разве может быть лечение, худшее, чем ваше? Он умирает. Ваши заклинания не могут ни продлить его жизнь, ни облегчить его страдания.

– Вам нужно добыть эзойт-поай, милорд, но Икаццы отказываются дать вам это лекарство. Следовательно, мы ничем не можем помочь вашему сыну.

Плечи виконта опустились еще ниже.

– Герцог Прад Видал посочувствовал мне, правда, за некоторую мзду, но даже он не смог уговорить эрцгерцога пойти на уступки. Обращение Видала от имени Вольфрама было отвергнуто с порога из-за той вражды, какую эрцгерцог питает ко мне. – Виконт встал, пневматитческая подушка кресла со свистом надулась, и только в этот момент Моритани заметил стоявшего в дверях Рессера. Выражение лица виконта изменилось, он обернулся к доктору Тербали и отрывисто произнес:

– Прошу вас, если вы не можете справиться с симптомами, то хотя бы облегчите его боль.

Моритани вышел в коридор, поманил за собой мастера меча и плотно прикрыл дверь каюты. Рессер бесстрастно смотрел, как его хозяин играет желваками, едва сдерживая ярость.

– Ах, Рессер, я не могу понять, кого я презираю больше – эрцгерцога Икаца или Императора Коррино. Может, мне не стоит делать различий. Пожалуй, я ненавижу их одинаково.

Рессер не стал скрывать удивления. Знать врагов Дома Моритани было его служебной обязанностью.

– Почему вы ненавидите Императора, милорд?

– Идемте в мой кабинет. Я покажу вам один старый документ, полученный мною от ордена Бинэ Гессерит. Вы поймете истинную причину, заставившую меня прибыть на Кайтэйн.

– Я думал, что истинная причина – это желание познакомиться с бароном Харконненом.

– Есть несколько истинных причин – и ни одна из них не имеет никакого отношения к Шаддаму и его чертовой свадьбе.

Рессер почтительно остановился в кабинете виконта и выжидающе посмотрел на человека, которому поклялся служить верой и правдой. Когда-то давно, среди дымящихся руин Гинаца, Дункан Айдахо предложил ему службу в Доме Атрейдесов. Несмотря на то что большинство курсантов с Груммана были исключены из школы за то, что не осудили бесчестное поведение виконта Моритани, Рессер остался, чтобы закончить курс обучения. Он был убежден, что существует только один способ восстановить доброе имя рода Моритани: заставить его главу вернуться на путь чести. С тех пор как Рессер возвратился на Грумман, он стал самым близким доверенным лицом виконта и делал все от него зависящее, чтобы держать в рамках своего переменчивого правителя.

Невесело улыбаясь, виконт Моритани активировал ключ бюро, встроенного в консоль управления фрегатом, и выдвинул из него ящик. Из ящика он извлек свернутую в трубку бумагу, на которой мелкими буквами были напечатаны бесчисленные имена и даты.

– Это очень небольшой отрывок из протоколов селекционных исследований ордена Бинэ Гессерит. Это карта родословных.