Дюна. Последний бой Империи (СИ)

- Вопросы, я думаю, он так и не задаст, - злорадно сказал Глар-вазд, вытирая нож о серую робу - ещё одно новшество - уже покойного солдата-заключённого. - Всем остальным: вопросы задают командиры, вражеские шпионы и умалишённые.

Иштвану тогда тоже захотелось вытереть свой нож, стоя над трупом Глар-вазда, Ка-Ласара, Далотца с пересыльной станции или какого-то там Риловитца из Специальной коллегии по вопросам безопасности планеты Гинац. Однако фразу, сказанную фельдфебелем, запомнил - это формула выживания. Лучше быть командиром, чем умалишённым, иначе тебя объявят вражеским шпионом.

Их не учили фехтовать на ножах. Иштван, имевший определённые навыки фехтования, которыми по праву гордился, был поражён: им запрещали применять шаги назад и в стороны, наоборот, принуждая всё время идти навстречу противнику. Техника, которую им прививали, была простой и эффективной, имевшей целью убийство. Для фехтования сардаукары пользовались коротким, менее метра длиной, мечом, таким же длинным, как палка надзирателя, но вполовину легче. Прямое лезвие было широким, переходящим в клиновидное у острия. Гарда - небольшая, блюдцевидная, прикрывающая рукоять с бороздками для пальцев и шаровидным навершием. Иштвану показалось, что это оружие более подобает мяснику, нежели фехтовальщику. Когда они уставали упражняться с манекеном, их заставляли менять руку.

На третий день занятий с коротким мечом Иштван почувствовал, что предугадывает движения манекена гораздо лучше, Его восприятие заострилось - опережая очередной удар противника, он вдруг поймал себя на желании нанести встречный удар левой, в которой на этот раз не было клинка. Он взял в левую руку кинжал. Теперь всё встало на свои места.

Иштван тронул сенсор-выключатель на груди манекена. Тот молниеносно атаковал. Парировав этот удар, Иштван чуть развернулся вправо, отводя в сторону острие меча, и контратаковал левой - кинжал вошёл манекену в место, где у людей находится печень. Проткнув вариформную оболочку, нож с глухим стуком наткнулся на внутренний корпус, сделанный из стали.

Как и полагалось, получив тяжёлое ранение, манекен осел на колени. Иштван, как учили, добил его колющим ударом меча в шею - лезвие скользнуло вдоль линии подбородка. Манекен упал, издав предсмертный стон. Иштван почувствовал почти эротическое возбуждение. Враг повержен!

Неожиданно на его плечи навалилась тяжесть, пригнувшая к земле. Дыхание спёрло, а сердце кольнуло болью. Опять двойное тяготение! Сардаукары обожали подобного рода шутки, то увеличивая, то уменьшая количество "g" в тренировочном зале. Иштван неоднократно слышал страшные истории о колониях на планетах с высоким тяготением, оставшихся без генераторов Хольцмана. Люди носили специальные противоперегрузочные костюмы, принимали гиперстероиды для ускоренного роста мышечной массы - всё впустую. Сердечная мышца не могла доставлять ставшую слишком тяжёлой кровь к тканям. В большинстве случаев смерть наступала в течение нескольких месяцев, от силы - лет, от острой сердечной недостаточности, хотя это ещё было благом по сравнению с прогрессирующими заболеваниями остальных органов. Женщины не могли нормально выносить детей, рождавшихся большей частью мёртвыми, реже - еле живыми, изуродованными увеличенной нагрузкой. Даже небольшое увеличение "g" необратимо меняло лик человеческой расы - люди с этих планет были кряжистые, поросшие мышцами и жиром, в большинстве случаев - умственно отсталые, с флегматичным темпераментом; их отличала тупость и жестокость.

В глазах у Иштвана потемнело. Он, совершив почти невозможное усилие, выполнил укол, представляя себе мысленно, как лезвие входит в плоть обер-фельдфебеля Глар-вазда.

Его буквально подросило в воздух. Дышать стало легко, а движения ускорились, как в проматывающемся солидо-фильме. Он выругался про себя. Сар-да-у-кар! Императорский солдат!

Обучение прыжкам с высоты началось в первый же день - они спрыгнули по десять раз с метрового кубика. На второй день кубик стал двухметровым. Солдаты-заключённые беспрекословно повиновались, пока на пятый день не оказались во дворе лагеря перед двадцатиметровой башней, оборудованной несколькими прыжковыми площадками. Для пятиметрового прыжка им выдали гравипоплавки, установленные на фиксированную двадцатипятипроцентную вес-плавучесть.

Умом Иштван понимал, что при падении он испытает нагрузку, такую же, как при прыжке с метрового кубика, однако страх высоты был сильнее.

Он пристально посмотрел на сардаукара, стоявшего рядом на стальной площадке, ограждённой перилами. Выражение его лица было скрыто мерцанием щита и полупрозрачным металлопластиком шлема. Иштван понял, что тот готов убить его выстрелом из "лазер-ЭМП", как называли сардаукары своё оружие.

Сар-да-у-кар! Чуме и смерти брат!