Дюна. В кадре

За рулем сидел водитель, а рядом стоял мужчина в строгом костюме и, судя по его телосложению, являлся телохранителем самой фрау Ройснер.

Атмосфера происходящего была пропитана официозом, к которому я уже немного привыкла на конференции, но сейчас определенно чувствовалось отличие. Вся эта доведенная до педантизма вежливость была сконцентрирована в разы и направлена лично на меня, что не могло не напрягать.

“Успокойся, Дюнина. Это служащие фрау Майснер, и они относятся к тебе так же, как и к своей начальнице. Только и всего”, - выдохнула я и, поправив строгий деловой костюм, аккуратно шагнула на трап.

В Женеве зима чувствовалась немного сильнее, чем Ле-Бурже. Сильный ветер тут же прошелся по моему лицу, попытался растрепать прическу, вихрем обволок мои колени в тонких чулках, и я, желая укрыться от этой холодной пронизывающей ласки, поплотнее укуталась в пальто.

Пока я спускалась вниз, мои конечности холодели то ли от ветра, то ли от волнения, и я, не чувствуя ног, то и дело смотрела вниз, опасаясь зацепиться острым каблуком. Переживаний добавлял и факт встречи с членами правления, и непосредственно визит в штаб-квартиру ООН, и моя будущая миссия. Я загорелась новым проектом, с волнением и энтузиазмом ждала начала работы, но в то же время, не зная подробностей, опасалась, что не справлюсь, что не потяну два направления — благотворительное и кинематографическое.

Телохранитель молча открыл передо мной дверь, и я, в очередной раз почувствовав учащенное сердцебиение, остонавилась.

“Не паникуй раньше времени, Дюнина. Все у тебя получится. Ты всегда справлялась с поставленными задачами. Справишься и в этот раз”, - тихо проговорила я и уверенно села в прогретый салон класса люкс.

Ехали мы совсем недолго. Уже через десять минут я увидела дворец Лиги Наций, где и располагалась администрация ООН.

Наш автомобиль затормозил на светофоре, и я была благодарна этой остановке. Она позволила мне немного сбавить градус волнения, отвлекая на знаменитую Площадь Наций. С одной стороны на фоне фонтанов я увидела странный памятник в виде огромного сломанного стула, а с другой — и сам дворец. Вернее его часть.

Аллея флагов тоже впечатляла. Флаги стран, входивших в состав ООН, на высоких флагштоках взмывали вверх и напоминали остроконечные пики. Они создавали ровный величественный коридор, ведущий прямо к зданию, и смотрелись грациозно.

Было в этой композиции что-то торжественное и в то время дружеское. Говорившее о единении. И вновь я поймала это странное ощущение метаморфоз, происходивших во мне. Взросление. Переход на следующую ступень. Космополитизм.

— Мир подобен книге, и тот, кто знает только свою страну, прочитал в ней лишь первую страницу… — тихо процитировала я по-французски де Монброна.

Телохранитель едва заметно повернул голову с переднего сиденья, но промолчал, а наша машина тем временем проехала дворец и уже через минуту завернула к шлагбауму.

Однако, это был не единственный КПП. Едва мы заехали на территорию дворца, на въезде в административный блок нас встретила еще одна группа безопасников, а, как только мы остановились перед центральным входом, я без труда различила через стеклянную панель охрану и металлодетектор в самом здании.

“Ну прямо освободительный поход Нео за Морфеусом”, - нервно усмехнулась я, следуя за телохранителям к лифтам, минуя охрану.

Мы молча поднялись на последний этаж, и безмолвный безопасник повел меня коридорами. Я шла за ним, осматривалась по сторонам, ступая по мягким ковровым дорожкам, и меня накрывало волнением. Создавалось странное впечатление. Будто я очутилась не в штаб-квартире, а в каком-то секретном НИИ. Безликие, плотно прикрытые двери. И тишина. Лишь изредка из дверей выныривали служащие в строгих костюмах, вежливо здоровались с нами и шли дальше по своим делам.

Наконец, мужчина остановился, открыл дверь, и я очутилась в строгой приемной. На двери кабинета висела табличка с надписью “Глава Координационного Совета руководителей ООН Карл Юргенс”, а за столом сидела секретарь — женщина лет пятидесяти в деловом костюме — и быстро набирала текст на компьютере.

Увидев меня, она улыбнулась и вежливо произнесла:

— Здравствуйте, мисс Дюнина.

— Миссис… — поправила я, и на лице секретаря отобразилась извиняющаяся улыбка.

— Простите, миссис Дюнина, — повторила она.

Я не сердилась. Здесь я находилась всего пять минут, и весь мир не обязан был знать о моем семейном статусе. К тому же, обращение "мисс" к молодым незнакомым женщинам было официальной нормой.

— Сейчас идет совещание. Через пять минут закончится, — добавила она. — Может быть, вы хотите чай или кофе?

— Нет. Благодарю, — ответила я и, чтобы унять волнение перед важной встречей, подошла к окну. Рассматривая просторный зеленый парк внутри комплекса, я старалась унять сердцебиение, когда услышала шум открывающихся дверей, и в приемную из кабинета вышли несколько человек.

Они вежливо поздоровались со мной и направились на выход, но секретарь не торопилась меня приглашать. Она встала и направилась в кабинет.