Дюна. В кадре

Эта фраза мне показалась намеком. Персонал был незаменим в отличие от меня. Видимо я, как жена ее сына, должна была позаботиться об ужине. Чего я не сделала по двум причинам. Во-первых, я только примчалась со съемочной площадки. А во-вторых, я решила, что не буду изображать из себя курицу-наседку, кудахтающую вокруг Иэна.

“Черт, и кто сказал о разнице менталитетов и продвинутом феминизме в США”, - вздохнула я и сделала простой вывод. Какой бы прогрессивной ни была женщина, но в невестке она хотела видеть умную и хозяйственную девушку, которая должна была думать прежде всего о ее сыне, а не о своей карьере. Если она этого не делает, то есть персонал, и жена ни к чему.

Тем временем мы зашли в дом и разбрелись по спальням, чтобы привести себя в порядок перед первым семейным ужином, а я, пребывая не в самом хорошем настроении, прятала желание вообще не выходить вниз.

Понимая, что где-то совсем близко родные Сомерса сейчас перемывают мне кости, я ушла в свою гардеробную, и, стоя перед зеркалом в одном халате, не знала, что надеть, и нервно расчесывала волосы, злясь на себя, на Иэна и на весь мир.

За несколько дней, проведенных в статусе жены, я ни секунды не пожалела о том, что вышла замуж. Но сейчас представляла наше будущее, где мне придется проводить с этими людьми семейные торжества и праздники, и меня бросало в дрожь. Я чувствовала себя инородным телом в его семье.

— Перестань дергаться… — Иэн, уже переодевшись, стоял у косяка и внимательно наблюдал за тем, как я нервно перебираю пряди волос.

Я промолчала, опасаясь сказать что-нибудь неприятное о его маме, но он поймал мое настроение и покачал головой.

— Я понимаю, как на тебя смотрит моя мать. Но это не должно тебя беспокоить.

— Я всегда буду чужой, как клин между тобой и твоими родными… — покачала я головой и добавила: — И зря ты не хочешь составить брачный договор. Думаю, это бы сняло хотя бы часть напряжения между мной и твоими родственниками.

По возвращении из Вегаса я поднимала этот вопрос и, услышав от Иэна категоричное “нет”, решила возобновить этот разговор позже. Сейчас, как мне показалось, было самое время.

— Мы уже говорили с тобой на эту тему, — Иэн продолжал стоять на входе в гардеробную и вид имел непоколебимый.

Я вспомнила слова Коди “Иэна нельзя назвать доверчивым, он чувствует нутро людей” и понимала, отчего у него такой уверенный вид. Однако все же продолжила, надеясь изменить его точку зрения.

— У нас просто сейчас медовый месяц. Возможно, все изменится.

— Что именно? — его зеленые глаза блеснули недовольством.

— Я верю в твою искренность. Но, возможно, ты увлечешься кем-то другим по завершению съемок и захочешь со мной развестись, например.

Сомерсу не понравилась эта фраза, говорившая о его непостоянстве, и на его лице вновь отобразилось раздражение.

Мы всегда говорили правду друг другу, и я не исключала такого поворота. Если уж тихий спокойный интроверт Нолон менял женщин, как перчатки, и практиковал полигамию, к которой я подстраивалась, то что можно было сказать о Сомерсе — ярком экстраверте и талантливом известном актере из первого состава?

— То есть ты уже априори считаешь, что я буду тебе изменять?

— Нет. Думаю, пока мы в проекте, изменять не будешь… Но возможно, тебе понравится кто-то другой и ты захочешь развод.

Сомерс ничего не ответил, и это было правильно — любой его ответ звучал бы, как оправдание, а я завела этот разговор совсем с другой целью.

— И что это меняет в связи с договором? — недовольно спросил он.

— Ну как что? Я очень ревнивая и решу тебе отомстить, — уверенно врала я.

Послышался громкий смех, и Иэн, закинув голову, продемонстрировал красивую мужскую шею и кадык.

— Я вполне серьезно, — я была настроена решительно.

— Сама-то веришь в то, что говоришь? — он приподнял бровь.

— Я ужасно ревнивая и собственница, — и это было правдой.

— Верю, что ревнивая, и верю, что собственница, — кивнул он и добавил: — Но не мстительная.

— Ты слишком самоуверен, — я продолжала держать оборону.

— Сейчас актриса из тебя никудышная, — цокнул он языком с видом Станиславского.

— Да, есть такое, — вздохнула я, чувствуя новую волну беспокойства перед ужином с родственниками, а Иэн, так и оставшись стоять у косяка, склонил голову набок и внезапно спросил:

— Ты мне доверяешь?

Иэн задал правильный вопрос. Мне нравилось наше с Иэном взаимопонимание, партнерство не только на съемочной площадке, но и в жизни. Мне нравилась наша похожесть, которая вопреки клише не отталкивала, а, наоборот, делала нас еще ближе. Делала наш союз еще крепче. Я чувствовала ту незримую эмоциональную нить, которая сплетала нас воедино. Давала ощущение теплоты в груди. Однако, приезд его родных, реакция его мамы тоже были испытанием. И пока я не знала, пройдем ли мы его.

Я скользнула взглядом по его лицу и неуверенно кивнула.

— Все будет в порядке, — произнес он, а я, будто желая удостовериться в реальности сказанного, подошла к нему и уткнулась лбом в его грудь.