Он прошелся теплой ладонью по моим волосам и покачал головой.
— Не стоит.
— Верю, — и я потянулась к нему.
Иэн обхватил мою талию, и я, чувствуя его горячие губы на своей шее и его член, упирающийся мне в бедро, вздохнула от возбуждения.
— Мне нравится, как ты пахнешь, — тихо проговорил он, а его проворные пальцы уже скользили по клитору и входили во влагалище.
— Иэн… Персонал может увидеть… — я попыталась отстранится, но почувствовала сопротивление. Мои бикини на завязках слетели с меня прежде, чем я успела моргнуть.
— Расслабься. Персонал сюда не зайдет… — тихо прошептал он и, будто желая меня прикрыть от постороннего взгляда, резко развернул на живот и навалился всем телом.
— У меня еще мажет… — тихо продолжала я, но он проигнорировал мои слова.
Не успела я сделать вдох, как он резко в меня вошел, и по телу пробежала горячая волна. Словно меня накрыло прогретым солнцем камнем.
— Как же тебя приятно ощущать без резинки, — прошептал он, и я улыбнулась. Вот уже несколько дней я принимала противозачаточные.
— Мне тоже, — прошептала я и, чувствуя его член глубоко внутри, закрыла глаза и отпустила ситуацию.
Мне нравилась его внезапность. Его бархатистый баритон. Его горячая несдержанность. Мне нравились его запах и капельки его пота. Мне нравилось это ощущение его ладоней, иногда сжимавших мои предплечья. Мне нравилось, как он иногда замедлял темп и, обхватив мою шею, целовал меня. Жестко. Настойчиво и в то же время нежно. Моя щека горела от его щетины, и мне тоже это нравилось.
Каждая деталь нашего сексуального танца была пропитана эмоциями. Нашими эмоциями. Мы набирали темп, пляжная кровать прогибалась, и, пусть наш секс был приземленным, пропитанным животными инстинктами, с запахом пота, непроизвольными постанываниями и громкими шлепками тела по телу, я все глубже и глубже погружалась в этот экстаз и чувствовала себя желанной. Чувствовала себя счастливой.
Твердый прогретый камень и мягкая горячая дюна идеально подходили друг другу.
— М-м-м… — тихо простонала я, выгибаясь от сладкой конвульсии, и почувствовала, как Иэн кончает.
Он начал отстраняться, а я дернула головой и вновь простонала. Только теперь уже недовольно.
— Побудь со мной. Не выходи.
— Твою попку сердечком можно сжимать вечно, — он усмехнулся прямо над ухом и, крепко меня сжав, развернул на бок, так и оставшись внутри меня.
Я чувствовала, как медленно затихает его возбуждение, и улыбалась. Было в этом завершении нашего танца умиротворяющее послевкусие. Терпко-ароматное. Горьковато-сладкое. Как тягучий “бейлис”.
Я улыбнулась и, наконец, развернувшись к нему лицом, посмотрела в его глаза. Как завершающая кода танца. Моя зрительная точка.
Иэн прошелся ладонью по моим волосам и, приподнявшись на подушках, положил мою голову к себе на грудь и закурил.
Чувствуя его запах вперемешку с сигаретным дымом, я улыбнулась. Раньше мне не нравился запах табака. Но не сейчас. Дым гармонично вплетался в нашу совместную горьковато-сладкую негу.
— О чем ты думаешь? — тихо спросила я.
— Кого позвать в проект звукорежиссером, — ответил он, и я усмехнулась.
Видимо, все мужчины, получив секс, сразу переключались на дела насущные, в отличие от нас. Женщин.
— Разве этим не занимается продюсер?
— Нет, Веснушка, — улыбнулся он, играя с прядями моих волос, и я уже знала, что означает его “Веснушка”. Так он меня называл, когда я задавала неправильные вопросы. Называл без чувства превосходства, но с высоты опыта.
— Расскажи, что входит в работу режиссера на начальном этапе проекта… — я повернулась к нему, подставляя кулаки под подбородок.
— Режиссер — это рулевой, дающий направление. А чтобы самому понять, куда двигаться, нужно знать, кто чем занимается и как все работает. Он должен понимать все этапы создания кинопродукта. Начиная от редактирования, заканчивая звуком, цветом и работой с камерой. Если ты не знаешь работу оператора, то ты не сможешь его контролировать. В течение полугода я должен собрать крепкую команду. Потому что сплоченность команды дает львиную долю успешности проекта.
Я внимательно смотрела на Иэна и, вспоминая его жесткость, его непримиримость, когда дело касалось сценария и работы на площадке, кивнула.
— Знаешь. Я всегда думала, что твой талант актера — главный. Но, учитывая твой доминантный характер, понимаю, что режиссура, руководство всем съемочным процессом — это именно то, для чего ты рожден. Тебе тесно в шкуре актера. Всегда было тесно. Ты всегда все делал по-своему. Ломал под себя. И главное — это вело к правильным результатам. Успешности кинопродукта.
— Ты права, ломал, — задумчиво кивнул Сомерс, продолжая думать о работе, а я добавила:
— А давай возьмем художником по костюмам Дэвида… — В свое время я хотела пригласить его и в текущую картину, но в связи с тем, что пришла уже поздно, даже не заикалась на эту тему. — Он сделал шикарный костюм на цветочную феерию.
— Он профи, — кивнул Сомерс. — Я не против.
— Супер! Тогда я ему позвоню, — и я на радостях потянулась к смарту.
— Ты собралась сейчас звонить?