Дюна. В Нейросети

Сейчас, после прыжка, когда за секунду перед глазами пронеслась вся жизнь, когда базовые инстинкты говорили, что я нахожусь на волосок от смерти, я отчетливо понимала, что не хочу оборачиваться назад. Именно в этом падении одним из кадров было лицо Ирины, очередной девушки из коллекции Коула. Как бы я не любила Горра, но я не хотела становиться Ириной, которая застряла в этих отношениях. Ни ее преданность, ни ее верность не помогли ей, и она так и осталась “девушкой из коллекции”. Я ее не осуждала, равно как и не осуждала Коула. Напротив, была благодарна судьбе, которая выбила меня из Гонконга. Была благодарна судьбе, что наша с Коулом связь продлилась так мало. Была благодарна судьбе, что я не жила в Азии и не работала под его началом, как Ирина. Потому что в противном случае меня бы ждала ее участь. Нолон был прав, поставив меня во временные рамки месяца. Мне нужно было как можно быстрее вытаскивать себя из прошлого, а не пестовать его в себе. Как прыжок с вертолета. Быстрый и стремительный. Если бы я сидела и готовилась к нему, размышляя, насколько это может быть опасным, то вообще бы не прыгнула.

И четвертый момент. Репутация. Знакомство Андерсона с Коулом.

Я не воспринимала Нолона, как соломинку, за которую нужно было уцепиться, чтобы забыть Коула. Не воспринимала его как друга, в ком искала поддержку. Не стремилась заглушить боль за счет другого. После прыжка я почувствовала его, как мужчину. И меня это не оттолкнуло, несмотря на то, что душа ещё болела. Я себя не оправдывала и понимала, как это выглядело со стороны.

Да, было бы гораздо проще с точки зрения морали, если бы я не знала о знакомстве Нолона с Коулом.

Было бы гораздо легче, если бы Нолон спас меня от смертельной опасности или в чем-то благородно помог. А Коул предстал бы чудовищем.

Было бы гораздо удобнее, если бы Нолон был влюблен в меня и доказывал свою любовь теми методами, которые так хорошо описал.

Всё это выглядело бы, как оправдание. Как обеливание репутации. Как сглаживание некрасивой ситуации с точки зрения морали. Для окружающих. Для близких. Для самой себя.

Но в реальности не было этих смягчающих обстоятельств. Были голые факты. И сейчас я понимала, что не хотела отказываться от уникальных отношений с не менее уникальным человеком только потому, что он был знаком с Коулом. Только потому, что со стороны это не вписывалось в рамки удобной морали.

Я была уверена, что Горру, как только решилась проблема с Триадами, была безразлична моя дальнейшая судьба, а сам Нолон с его самодостаточностью не считал мой выбор чем-то неэтичным или оскорбительным. Дело оставалось за моим решением.

Если выбирать между прыжком в неизвестность вместе с Нолоном, гордым стоянием на берегу в ожидании гипотетического мужчины, незнакомого с Коулом, и полным одиночеством — я выбирала первое из трех.

Так и не открывая глаз, я улыбнулась. Теперь, когда ситуация для меня прояснилась, и я приняла решение, меня окончательно отпустило. Усталость, которая накопилась за бессонную ночь, напряг из-за сомнений и колебаний, адреналиновый прыжок в неизвестность дали о себе знать.

Меня вновь подхватило на волну умиротворения и спокойствия, и я почувствовала, что отключаюсь. Где-то на краю сознания мозг зафиксировал, что спинка моего сидения поехала вниз, и я не возражала. Напротив, скинув кроссовки, я свернулась калачиком на удобном сиденье и провалилась в сон.

Следующий момент, который я зафиксировала, было состояние невесомости, руки Нолона и его запах.

“Продолжаю парить в небе даже во сне”, - пронеслась мысль, я открыла глаза, и первое, что увидела, — футболку Андерсона и его лицо совсем близко от моего.

Чувствуя щекой его плечо, я дернулась, ничего не понимая, и в следующую секунду увидела его ироничную улыбку.

— Не елозь, а то уроню, — послышался его голос.

Сонно осмотревшись, я поняла, что мы уже дома, и Нолон заносил меня на руках в мою комнату.

— Будет эпично. Лететь с трёх километров, а упасть с одного метра, — добавил он, и я сонно улыбнулась.

— Надо было меня разбудить… — тихо прошептала я, пока он укладывал меня на кровать.

— Спи, — коротко сказал он и начал накрывать меня частью большого покрывала.

Я не возражала, потому что от пережитых эмоций и бессонной ночи чувствовала слабость и усталость. Настолько неодолимую, что не было сил раздеться.

Однако, было еще одно незавершенное дело — оно мешало ясности, движению вперед. Я хотела подвести черту под этим незабываемым прыжком в неизвестность. Собрав остаток сил, я приподнялась на локтях и посмотрела на Нолона, который начал опускать жалюзи, погружая комнату в темноту.

— Подожди, не закрывай шторы, — тихо произнесла я, и Нолон, остановив движение, посмотрел на меня. — Я приняла решение…

— Это хорошо, — ответил он, и теперь уже улыбнулась я.

— Но ты ведь не знаешь, какое я приняла решение… Или знаешь? — я внимательно изучала его лицо.

— Какая разница, знаю я или нет. Нестабильность тебе мешает.

Он, как обычно, был прав. Нестабильность не просто мешала, она съедала меня изнутри.