— Джентльмены! Нет нужды драться из-за меня, — и призывно изогнулась, глядя на Кинета.
Мужчины внезапно застыли, вдруг из ее слов им стало понятно, что за право обладать ею следует биться. Ничего более и не требовалось. Мысленно они уже дрались из-за нее.
Она подняла голову повыше, чтобы Кинет мог прочесть по губам, и сказала:
— Не надо ссориться.
Отшатнувшись, они с опаской поглядели друг на друга.
— Разве хоть одна женщина стоит драки? — спросила она.
И, сказав это, одним присутствием своим сделала себя бесконечно привлекательной и стоящей поединка.
Плотно стиснув губы, Под заставил себя молчать. Иначе спастись было нельзя — только используя Голос. Теперь все решало умение матери, ее опыт.
— Йех, — сказал изуродованный. — Действительно, нет нужды драться…
Его рука метнулась к шее пилота. Навстречу руке блеснул металл, зацепив руку, нож вошел в грудь Кинета.
Изуродованный, застонав, привалился к двери кабины.
— А теперь щенка, — сказал Кзиго, перегибаясь к Полу.
— Нет необходимости, — пробормотала Джессика. Кзиго заколебался.
— Разве ты не хочешь, чтобы я была согласна? — спросила Джессика. — Дай мальчику шанс. Ничтожный… в этих песках. Дай ему этот шанс… — она грустно улыбнулась. — И ты будешь вознагражден.
Кзиго глянул направо, налево, вновь на Джессику:
— Я слыхал, что в этой пустыне с людьми приключается такое, что… — сказал он, — быть может, нож окажется добрее к нему.
— Ну, разве я прошу многого? — молящим тоном произнесла Джессика.
— Ты хочешь обмануть меня, — пробормотал Кзиго.
— Я не хочу видеть смерть своего сына, — сказала она, — разве это хитрость?
Кзиго повернулся назад, локтем открыл дверь. Схватив Пола, он протащил его по сиденью и, наполовину выставив из кабины, с поднятым ножом произнес:
— Ну, что ты, пацан, сделаешь, ежели я перережу твои путы?
— Он немедленно пойдет отсюда к тем скалам, — сказала Джессика.
В голосе Пола чувствовалась уверенность:
— Да.
Нож опустился, перерезав путы на ногах. Почувствовав на спине руку, собиравшуюся выбросить его на песок, Пол метнулся к двери, как бы оступившись, обернулся и ударил правой ногой.
Удар носком был направлен с точностью, отработанной долгими годами тренировок, словно предназначенных именно для этой минуты. Сработали почти все мускулы его тела. Большой палец вошел в мягкий бок Кзиго как раз под грудиной, со страшной силой обрушился на печень и, пробив диафрагму, — на правый желудочек его сердца.
Всхлипнув, страж отвалился назад, на спинку кресла. Не имея возможности помочь себе руками, Пол вывалился на песок, покатился по нему, движение его поглотило силу удара и одновременно подняло его на ноги. Забравшись в кабину, он отыскал нож и зажал его в зубах, пока мать перепиливала путы.
— Я бы управилась с ним сама, — сказала она. — Ему все равно пришлось бы резрезать мои путы, глупо так рисковать.
— Я увидел, что он открылся, и воспользовался мгновением.
Услышав жесткое самообладание в его тоне, она сказала:
— На потолке кабины нарисован знак дома Юэ.
Он поглядел вверх, на перевитые линии герба.
— Выходи-ка, но сперва осмотрим аппарат, — сказала она, — под сидением пилота какой-то сверток. Я заметила его, едва нас внесли.
— Бомба?
— Сомневаюсь. Там что-то незнакомое.
Пол выпрыгнул на песок, Джессика последовала за ним. Обернувшись, она протянула руку под сидение за странным свертком, почти прикоснувшись лицом к ногам Кзиго. Рука ее ощутила влагу, она поняла, что это кровь пилота.
«Трата влаги», — подумала она, привычными для арракейнцев словами.
Пол огляделся: неподалеку из моря песков, как пляж, полого поднималась скала, за ней высились источенные ветром утесы. Он оглянулся, когда мать доставала сверток, и заметил, что ее взгляд обращен за дюны, к Барьеру. Последовав ее примеру, он пригляделся: прямо к ним бесшумно скользил еще один топтер. Времени на то, чтобы выбросить тела и взлететь, уже не оставалось.
— Беги, Пол! — крикнула Джессика. — Это Харконнены.
Арракис учит ножом — отрезает все незрелое и приговаривает при этом: «Теперь все великолепно, — потому что закончено».
Человек в харконненовской форме остановился в конце зала и посмотрел на Юэ, одним взглядом охватив и тело Мейпс, и простертого герцога, и стоящего доктора. В правой руке он держал лазе-ружье. Даже по внешнему виду его чувствовалось, как он жесток и свиреп, и Юэ невольно вздрогнул.
«Сардаукар, — подумал Юэ. — Похоже, в чине банта. Должно быть, один из личных представителей императора, присланный приглядывать за всем. Им под чужой формой не спрятаться».
— Ты — Юэ, — произнес мужчина, задумчиво глянув на кольцо школы Сак в волосах доктора, потом на вытатуированный алмаз и лишь потом поглядев ему в глаза.
— Я — Юэ, — согласился доктор.
— Теперь можешь быть спокойным, Юэ, — сказал мужчина. — Мы вошли сразу, едва ты выключил щиты. Здесь уже все под контролем. Это герцог?
— Да, это герцог!
— Мертв?