Дюна

Непривычное громыхание в груди улеглось, сердцебиение сложилось в чувство времени. Она просчитала: «Я была без сознания около часа». Потом закрыла глаза, сфокусировав сознание на приближающихся шагах.

Четверо.

Она высчитала это по различиям в походке.

«Я должна изображать потерю сознания». — Она расслабленно припала к холодному полу, проверяя готовность тела, когда дверь отворилась и на веки ее упал свет.

Шаги приближались. Кто-то уже стоял над нею.

— Вы не спите, — прогремел над ней басовитый голос. — Не притворяйтесь.

Она открыла глаза.

Над ней высился барон Владимир Харконнен. Она узнала и помещение — комнату в подвале, где спал Пол, постель его была у стенки. Охрана внесла плавучие лампы и разместила их у открытой двери. Их ослепительный блеск мучил ее привыкшее к темноте зрение.

Она глянула вверх, на барона. На нем был желтый плащ с капюшоном, вздымающийся буграми над двумя плавучими костылями. Жирные щеки херувима с древней картинки пучились под черными паучьими глазами.

— Время действия наркотика было рассчитано, — прогромыхал он, — мы знали с точностью до минуты, когда вы очнетесь.

«Как это возможно? — удивилась она. — Для этого надо знать мой точный вес, метаболизм, мое… Юэ!»

— Какая жалость, что вы должны оставаться с кляпом во рту, — произнес барон. — У нас получился бы интересный разговор.

«Это мог быть только Юэ, — подумала она. — Но как?»

Барон глянул через плечо на дверь. «Входи, Питер».

Она никогда не видела человека, который вошел и встал рядом с бароном, но и лицо его было ей знакомо, и сам человек. Питер де Врие, ментат, ассасин. Она вглядывалась в него — ястребиные черты, синие в синем глаза. Он мог бы оказаться уроженцем Арракиса, но и движения его, и поведение говорили ей, что это не так. И плоть его была густо пропитана водой. Он был высок, худощав, в нем чувствовалось нечто женственное.

— Как прискорбно, что мы не можем переговорить, дорогая леди Джессика, — сказал барон, — приходится считаться с вашими возможностями, — он поглядел на ментата. — Не так ли, Питер?

— Как вам угодно, барон, — тенорок холодом прокатился по позвоночнику. Она никогда не слышала столь леденящего голоса. Для слуха Бинэ Гессерит этот голос просто кричал о своем хозяине: убийца.

— У меня есть сюрприз для Питера, — произнес барон. — Он пришел сюда за наградой, за своей долей: за вами, леди Джессика. Но я хочу доказать ему, что он вовсе не хочет вас.

— Вы играете со мной, барон? — улыбнулся в ответ Питер.

Завидев эту улыбку, Джессика удивилась, почему барон немедленно не пытается чем-нибудь защититься от Питера. А потом поправила себя: «Для барона сокрыт смысл. Он не прошел обучения».

— Питер во многом наивен, — объявил барон. — Он даже не отдает себе отчета, каким смертельно опасным созданием являетесь вы, леди Джессика. Но я покажу ему, что его желание — пустое безрассудство и риск. Барон улыбнулся Питеру, чье лицо застыло в маске ожидания: «Я-то знаю, чего добивается Питер на самом деле, — он добивается власти».

— Вы обещали, что она достанется мне, — произнес Питер. — Леденящий тенорок потерял часть внутреннего спокойствия.

Услыхав ключевые тона в голосе этого человека, Джессика не могла сдержать внутренней дрожи: «Как сумел барон сделать из ментата такое животное?»

— У тебя есть выбор, Питер.

— Какой?

Барон щелкнул жирными пальцами.

— Ты получаешь эту пленницу и удаляешься с ней из Империи в ссылку либо остаешься править герцогством Атридесов на Арракисе от моего имени.

Паучьи глаза барона с жадностью впились в лицо Питера.

— Ты будешь здесь герцогом во всем, кроме титула, — сказал барон.

«Значит, мой Лето умер», — подумала Джессика и подавила рыдание в самом зачатке. Барон не отводил глаз от ментата:

— Пойми же, наконец, себя, Питер. Ты добиваешься ее лишь потому, что она была женщиной герцога, символом его власти… прекрасным, полезным, превосходно подготовленным для этой роли. Но герцогство, Питер, целое герцогство! Это не символ. Это реальность. Обладая им, ты будешь обладать не одной женщиной… Куда более…

— Вы не шутите с Питером?

Барон обернулся с той танцующей легкостью движений, которую давали туше плавучие костыли.

— Шучу? Я? Помни… я отказываюсь от мальчишки. Ты слыхал, что предатель говорил о подготовке этого парня. У них есть общее… оба, и мать и сын, смертельно опасны. — Барон улыбнулся. — Мне пора идти. Я сейчас пришлю охранника, которого сберегал именно для этого случая. Он глух, как камень. Ему приказано сопровождать вас, если ты предпочтешь ссылку. Если он заметит, что она сумела подчинить тебя, то сможет справиться с нею. Он не позволит тебе вынуть у нее изо рта кляп, пока вы еще на Арракисе. Если же ты решишь остаться… он знает, как поступать и в этом случае.

— Вам нет нужды выходить, — выговорил Питер. — Я уже решил.

— Ах-хах! — фыркнул барон. — Такое быстрое решение может означать лишь одно…

— Я выбираю герцогство, — сказал Питер.

А Джессика подумала: «Разве Питер не понимает, что барон лжет ему? Впрочем, что он видит, калека-ментат?»

Барон поглядел на Джессику.