Дюнас и его записки. Захудалый городок

– Что там опять такое? Не ночь, а сущий кошмар, – закричал генерал.

– Меня сейчас хватит удар! Я проснулась от ужасной вони. Подошла к окну, а там… там… Ты не поверишь! Под окном генеральской спальни валяется… свинья. В грязной луже лежит и похрюкивает! Возмутительно! Позор! Куда ты меня привез? В свинарник! – кричала Лизетта.

– Да уж! Это тебе не французские духи. Изрублю в куски любого, даже свинью, ради тебя, дорогая! Да, свинья – это в самом деле возмутительно… А где, кстати, мои домашние туфли? – спросил супругу генерал.

– Дорогой, пока ты спал, я, как могла, сражалась за нашу честь с этим мерзким животным. Я пыталась его прогнать и бросила в эту жирную тушу первое, что подвернулось под руку. А подвернулись мне твои сапоги и твои туфли. Ты же сам всегда говоришь, что любая битва требует жертв.

Генерал посмотрел на свои босые ноги и спросил:

– В чем же мне теперь ходить?

– Дорогой, только не огорчайся. Походи немножко в моих, в розовых с помпонами… И вообще ты сам виноват! Куда ты меня привез! После нашего дома, после столицы!.. Со вчерашнего дня я только и слышу: хрю-хрю, му-му-му, кукареку-кукареку. А я-то надеялась, что вечером будет бал в нашу честь, – горько сказала Лизетта.

Генерал попытался втиснуть свои ноги в шлепанцы.

– Ну и шлепанцы! Розовые, еще и жмут. Тьфу! За одну ночь я потерял очки, сапоги и туфли. Не хватает только, чтобы исчез мундир. И я останусь в Захудалом навсегда. В нижнем белье и розовых шлепанцах. С помпончиками!

Вскоре прибежала Агафья. Пинками она отогнала упрямую свинью от окон спальни. Свинья недовольно визжала, но, в конце концов, все-таки поднялась и пошла искать себе новое место.

– Агафья! Чтобы ни одной живой свиньи в округе больше я не видел! – грозно закричал из окна спальни генерал, а потом добавил потише: – Принеси-ка с улицы мои сапоги.

– И туфли! – добавила Лизетта.

– И позови-ка мне быстро полицмейстера и городскую знать, так сказать! Скажи – генерал столичный приказал. И чтобы были у меня через час! – приказал Виссарион.

– Так они уж приходили с утра пораньше. Нижайший поклон велели передать, – ответила Агафья.

– Нижайший поклон, говоришь? Это хорошо. Общий сбор через час! – громко произнес Виссарион.

– Есть, господин генерал! Общий сбор? А кого звать-то? Знати всякой и полицмейстеров у нас отродясь не было, – сказала старушка.

– Не петухов же и куриц местных звать?! Они и так, гляди вон, гуляют по площади. Тетеря ты непонятливая! – заметил генерал.

– Есть, господин генерал! – громко ответила Агафья, потом задумалась и сказала: – Так кого же звать-то? Я так и не поняла.

– Да что ты заладила, как сорока. Генерал, генерал! Кого звать, кого звать? Зови начальников хоть каких-нибудь. И принеси поесть. Только не рассолу и моченых яблок. Мяса и кофею давай! – приказал генерал.

– Так что же сначала-то делать-то? То ему знать давай, то завтрак подавай. И что ему надо? – тихо ворчала Агафья.

Через десять минут по лестнице с подносом в руках быстро поднималась Агафья. Постучалась в дверь.

– Мясо с кофием – готово! Подавать в соседнюю комнату, господин генерал? – спросила Агафья.

– Да неси уж сюда, не то умру от голода! – недовольно пробормотал Виссарион.

Агафья вошла в спальню и поставила поднос на комод. Генерал стоял в халате у окна, держа в левой руке маленькое круглое зеркальце, а правой закручивал свои длинные усы. Он не спеша повернулся, подошел к комоду, взял с подноса чашку с кофе и с удовольствием залпом выпил до дна.

– Отменный кофий! Хорош! Молодец, Агафья, угодила, наконец, – похвалил старушку генерал.

– Рада стараться. Вот докладываю, господин генерал! К вам бежит городовой, звать его Стефан. Он, правда, с одной ногой, но бежит уж, как может, – сказала Агафья.

– А в этом городе есть еще городовые, но с двумя ногами? – возмущенно спросил генерал.

– Есть, господин генерал. С двумя ногами – его сын. Тоже городовой, но младший.

– Ладно, пусть уж лучше будет старший. Придет – позовешь его ко мне в кабинет, – поморщившись, приказал генерал.

– Есть, господин генерал! – ответила Агафья и побежала вниз.

Лизетта в это время чистила щеткой для одежды генеральский мундир.

– Ты, Лизетта, словно мой личный денщик. Чистишь мундир, как генеральского коня перед парадом, – с восхищением произнес Виссарион.

– Мундир и сапоги генерала должны быть всегда идеально чистыми, даже в этом дремучем городке, – ответила Лизетта.

Приоткрыв дверь на лестницу, Виссарион гаркнул:

– Агафья, сапоги давай генеральские! А где, черт побери, мои туфли?

– Сушатся сапоги! Они же в луже валялись, господин генерал, намокли. Во флигеле на печке стоят и сушатся. А с туфлями беда, господин генерал! Один я в канаве еле нашла, а другого вроде как нет. С утра бегала тут собака – Моська соседская. Наверное, она утащила. То-то лежит в своей будке, чертовка такая, и грызет что-то. Она у нас все таскает, что плохо лежит, – ответила Агафья.

– Не хватало мне еще вашей Моськи… То у них привидения, которые по ночам воруют не хуже грабителей. То макака, а теперь еще и собака. Я этого так не оставлю! – закричал генерал.