Дюжина лазеек

– Когда пытался влезть в дом и что-нибудь украсть, – закончила я. – Бросьте, вы ведь сами понимаете, что версия о котенке не выдерживает никакой критики! И могу поручиться, этот ваш потерпевший уже судим за кражи с проникновением. Кстати, накануне его видела глазастая соседка и наверняка сможет опознать. Видимо, в прошлый раз его спугнули, и он решил попытать счастья снова.

Взгляд следователя вильнул, выдавая, что я попала в точку.

– Ну и что? – упрямо заявил Дагуларс. – Пусть даже так. Вред, причиненный жизни и здоровью, не соразмерен вреду, причиненному имуществу.

Тут полицейский, увы и ах, был совершенно прав. Вопреки тому, что показывают в кино, граждане не вправе стрелять в грабителя. Если, конечно, тот первым не схватится за ружье.

С точки зрения закона даже при самообороне нельзя пользоваться оружием опаснее того, чем угрожают вам. Проще говоря, если у бандита нож, а у вас пистолет и вы этого бандита застрелите, то пойдете под суд за убийство. Совершенное при смягчающих вину обстоятельствах, но все же.

– Прекрасно, – согласилась я с улыбкой и предвкушающе потерла руки. – Давненько у меня не было громких дел. Пожалуй, стоит о себе напомнить, как думаете?

Думал следователь исключительно нецензурно.

– Подумаешь, громкое дело, – выдавил он наконец. – Всего-то причинение телесных повреждений средней тяжести.

– Станет громким, – пообещала я. – Когда я начну обжаловать каждый ваш чих. С привлечением прессы, разумеется. А уж они такой скандал раздуют – пальчики оближешь. Думаю, до Следственного комитета дойдет…

– Зачем?! – взвыл несчастный следователь. – Почему бы ему просто не признать вину? Подумаешь, заплатит небольшой штраф. Капитаны дальнего плавания – граждане не бедные.

– Адвокатская тайна. – Я не собиралась посвящать его в семейные перипетии капитана. – Послушайте, ну что вы упрямитесь? Из-за дела о проклятии господина Котова не пострадали ни ваша репутация, ни статистика раскрываемости. Давайте сейчас сделаем так же. Сами же понимаете, что по-человечески капитан ни в чем не виноват.

Пару мгновений следователь сверлил меня злым взглядом.

– Ладно, – сдался он наконец. – Что вы предлагаете?

– Ваш, кхм, потерпевший окажется мастером по квартирным сигнализациям… В некотором роде так оно и есть, согласитесь? Так вот, мастеру оставили ключи, чтобы он установил сигнализацию, пока хозяев нет дома. Он так и сделал, да вот беда – увидел на карнизе котенка.

Следователь булькнул горлом:

– Котенка?

– Ну да, – согласилась я преспокойно. – Он ведь уже давал пояснения. Странно будет, если котенок вдруг куда-то испарится, правда? Так вот, котенок мяукал на карнизе, мастер полез его снимать… Что-то замкнуло, и… сигнализация сработала!

Я развела руками. Надо же было придумать мало-мальски внятное объяснение, откуда взялась сирена!

Следователь подпер щеку кулаком:

– Издеваетесь, да?

Мне оставалось лишь плечами пожать.

– Почему? У меня и договор есть. – Не зря же его быстренько сочиняла в консультации! – Осталась только подпись, кхм, мастера. Думаю, вы сможете его уговорить.

Следователь растер лицо руками и спросил безнадежно:

– Думаете, поверят?

– Думаю, – ответила я ему в тон, – что обжаловать это никто не будет. Для вас это главное, ведь так?

А для нас – чтобы «Хильдочка» поверила.

Версия, в которую должна поверить женщина, не обязательно должна быть технически, юридически и даже физически правдоподобной.

Главное – правильная подача!

Собери воедино несчастного котенка, сигнализацию («Дорогая, соседи видели, как кто-то вылезал из нашего окна. Вор, конечно. Я решил защитить мою рыбоньку…»), добавь парочку комплиментов…

И женщина останется в полной уверенности, что мужчина переживал о сохранности главного своего сокровища. Еще и польщенной себя сочтет!

* * *

Телефон зазвонил, когда я вышла из женской консультации.

– Алло? – буркнула я, даже не взглянув на номер.

– Анна, добрый день.

Я присела на перила и прикрыла глаза. В них как будто песка насыпали.

– Добрый.

– Я звоню сказать, что суд вынес приговор, – сообщил он после паузы. – По тому самому делу. Они получили от семи до двенадцати.

– Прекрасно. – Боюсь, моему голосу недоставало энтузиазма, хотя столь редкая в нашем мире справедливость его заслуживала. – Это все? Боюсь, я занята.

– Где ты сейчас? Можно к тебе приехать? Вообще-то, я думал отпраздновать…

– Я возле женской консультации, – призналась я. – И мне, честно говоря, сейчас не до празднования.

– Ты беременна?..

К его чести, Виноградов не спросил: «От кого?»

Ясно ведь, что сам он никак не мог быть отцом.

– Наоборот, – сказала я со вздохом. – Мне сказали, что я не смогу иметь детей.

Он молчал добрую минуту.

– Это точно? Ты обращалась к другим врачам? Может, это излечимо?

– А если нет? – ответила я вопросом на вал его вопросов. – Вдруг я действительно не смогу родить?

– Тогда мы не сможем пожениться, – вздохнул он и закончил почти виновато: – Без детей – это не семья.

Я вовсе не собиралась за него замуж. Но во рту вдруг стало горько…

* * *

Мы с Артемом договаривались поужинать вместе, и я не стала переносить встречу. Он заслуживал разговора с глазу на глаз.