Дюжина лазеек

– Нет.

Я наставила на него ложку.

– А я просила?

– Нет…

– Вот и не лезь! – рявкнула я и воткнула ложку в мороженое.

– Ну и пожалуйста, – проворчал домовой оскорбленно и скрылся на антресолях в коридоре. – Ну и ладно! Больше ни слова не скажу, вот… А тапки, между прочим, Артему подошли!

– Сделай милость, – буркнула я, чувствуя, однако, некоторую вину.

Нельзя срывать на близких усталость и раздражение. Пусть лучше посторонним достается! А близких надо ценить и беречь. Их так легко потерять…

* * *

Я вскочила чуть свет.

Нервно металась по квартире, перекладывала вещи, пока домовой не выдержал.

– Иди-ка… В ванную! Маску там какую сделай, скраб, маникюр с педикюром…

Я вздохнула – и пошла, куда послали. Да так увлеклась, что едва не опоздала. Выскочила из подъезда с чемоданом в руках – и налетела взглядом на массивную фигуру. Артем!

– Привет, – сказал он как ни в чем не бывало, забирая у меня вещи. – Поехали скорее, у аэропорта пробки.

– Поехали, – согласилась я растерянно…

Следующие несколько часов слились в непрерывный поток. Объезд по каким-то улочкам. Регистрация. Посадка. Заселение. И все бегом-бегом-бегом!..

И вот я уже стою посреди номера – на двоих! – а он закрывает дверь плечом, удерживая в обеих руках по чемодану.

– Ань, – окликнул меня Артем и поставил чемоданы на пол. – Все нормально?

– Да. Наверное… Нет! – Я взялась руками за голову. – Что мы делаем?

– И что мы такого делаем? – заинтересовался Артем, усаживая меня на кровать. Ни кресел, ни диванчика в номере не было. Я-то планировала, что мы с Верой будем днями пропадать на пляже, возвращаясь в комнату только вымыться и поспать! Оттого и решила сэкономить. На свою голову! – Погоди… Ты что, боишься меня?

– Нет! Просто…

Опять я чувствую себя девчонкой на первом свидании.

– Вот что. – Артем взял меня за руку. – Пойдем гулять? Только купальник надень.

– А вещи? – растерялась я, приученная хозяйственным Натом к порядку.

– Потом. – Он хмыкнул и нажал пальцем мне на нос, совсем как в детстве. – Мы же в отпуске, помнишь?

* * *

Нырнуть из промозглого альвхеймского ноября в разгар лета было потрясающе приятно. Выматывающая жара в Муспельхейме уже спала, и температура днем не поднималась выше плюс двадцати пяти, а море остыло до девятнадцати. Местные считали это морозами и диковато косились на радостно сигающих в воду туристов.

Мы прилетели ближе к вечеру. Так что едва успели искупаться и перекусить в ресторанчике на берегу, как подступили сумерки.

– Давай еще посидим, – попросила я, когда на террасе остались мы одни. Берег уже окутала прохлада, но уходить не хотелось. – Немного?

– Ладно. – Артем поднялся. – Погоди минуту…

Вернулся он почти сразу, с двумя теплыми пледами и горячим чайником.

Я обняла чашку, грея озябшие пальцы, и блаженно прикрыла глаза. Запах моря, крики чаек, наброшенный на плечи мягкий плед и крепкий чай. И мужчина, который смотрит так, что у меня – давно не девчонки! – кружится голова…

– Ань, – позвал он, когда я допила чай. – Посмотри на меня.

Столик в кафе был для него тесноват, пришлось вытянуть ноги в проходе. Где-то вдали наяривал оркестр, негромко переговаривались официанты. Но здесь, на террасе, было уютно и безлюдно.

– Смотрю, – согласилась я и отставила чашку.

При всем своем потрясающем терпении Артем был невероятно упрям. Если решил прояснить что-то раз и навсегда, то не отвертишься.

Как там советовала Вера? Сказать «да» или «нет»?

Артем сглотнул:

– Помнишь, на рыбалке я сказал, что иногда стоит рискнуть? – Он выдохнул и поймал мой взгляд. – Ань, я тебя люблю. И хочу быть с тобой. По-настоящему.

Я молчала.

– А если я отвечу «нет»? – спросила наконец.

Он поморщился.

– Брось, Ань. Буду жить дальше. Я понял, что люблю тебя… лет в семнадцать, кажется. И эти четырнадцать лет я ведь как-то прожил, верно? – Он хмыкнул. – Мне это даже, пожалуй, на пользу пошло. Я же учился и работал как проклятый. Не отвлекался особо ни на что.

В голове было темно и пусто, когда я спросила:

– Тогда почему ты ждал так долго?

Артем передернул плечами:

– Тогда, много лет назад, я понял, что ты меня не любишь. И предпочел остаться с тобой. Хоть как-то. Надеялся, что со временем ты поймешь, оценишь… – Он выдохнул и прижался затылком к столбику, подпирающему крышу террасы. – Но ничего не менялось. У тебя были мужчины, а я… оставался другом.

Куда я смотрела все эти годы? Как могла не замечать, что Артем меня любит? Или просто не хотела признаваться себе в этом?

А он помогал по первому зову и просто оставался рядом.

– Тём, я… – начала я смятенно.

Он не дал мне договорить. Подался вперед, взял мои ладони в свои.

– Я больше так не могу, Ань. Надежда – это как грязь в ране. Вовремя не вычистишь – потом придется резать. Считай, я сейчас это и делаю.

У меня вырвался невольный смешок. Хирург! Артем верен себе.

– Вычистишь, – повторила я задумчиво. – И рана заживет без следа?

Видеть напряжение – и горечь – в его взгляде было почти физически больно.

– Останется шрам. Но иначе… Сдохнуть от гангрены – так себе перспектива.