Дюжина межгалактических мерзавцев

В последующие две недели на корабле установился относительный порядок. Лео Глуц расхаживал по всем палубам и раздавал поручения, утверждая свою власть. Робинзона он заставил осмотреть машинный отдел, проверить работоспособность всех узлов, хотя необходимости в этом не было – роботы-ремонтники отлично справлялись со своей работой. Лемурийца назначил собственным советником по всем вопросам. Умнику эта должность пришлась по душе – он взялся по собственной инициативе по звездам рассчитать курс и, используя центральный компьютер, получить как можно больше сведений о системе, куда мы направлялись. Вернерианин Пузырь оттащил останки Зеленого к мусоросборнику, и избавился от трупа. После чего Глуц хлопнул громилу по плечу и сообщил, что отныне он отвечает в команде за избавление от тел. «Ты будешь нашим персональным могильщиком! Вопросы есть? Нет?! Ну, и отлично». Рангун был назначен личным телохранителем капитана, что лично меня порядком покоробило. Сразу после назначения наше общение с Лео Глуцем свелось к нулю – я терпеть не мог мохнатую, исполненную самодовольства физиономию. Сивый тоже поглядывал на меня с явной неприязнью. Так мне, во всяком случае, казалось. Федерала капитан приравнял к роботам-уборщикам. Теперь в его обязанности входило драить каюты и центральный коридор. Унижение правительственный агент перенес на удивление стойко, только пообещал, что Глуц за свое самоуправство поплатится. Позже я имел счастье, наблюдать здоровяка на камбузе, где он красный от ярости, драил иллюминатор. Будучи не уверен в его сдержанности, я поспешил ретироваться. Остальным тоже нашлось дело. Ответственным за кухню назначили сириусянина Крыса. В его обязанности входило раздавать всем питательный паек в строго отведенное время. После проведенной с ним беседы с глазу на глаз сириусянин сделался тих и покорен. Говорил он свистящим шепотом, с вкрадчивыми интонациями, старался заглянуть в глаза, и вообще – произвел на меня впечатление существа незлобивого и нервного.

– Как ты попал в тюрьму? – поинтересовался я у него. Вопрос, несомненно, бестактный. Но я задавал его не рангуну, так что мог не опасаться последствий.

– Нелепая случайность, – поведал Крыс, – один нехороший сириусянин попросил меня кое-что подержать дома. А на следующий день власти нагли у меня ящик с топийными гранатами, восемьдесят лазерных автоматов, запрещенные прицелы к ним, семьдесят килограмм крэка, нелицензированный алкоголь в ящиках и множество краденых вещей и драгоценностей.

– Кое-что?.. – пробормотал я.

– Кое-что, – подтвердил сириусянин, – я никак не мог отказать. Ведь просил двоюродный брат тетушки моего троюродного деда.

Насколько мне было известно, у сириусян родственные связи были настолько запутанными, что все они приходились друг дружке родней.

– Значит, ты стал жертвой доверия.

– Именно так, – грустно подтвердил мой собеседник, – я привык полагаться на порядочность близких. Как оказалось, зря. А федеральные власти разбираться не стали. Повесили на меня все возможные преступления. Для них же личность не имеет никакого значения. Главное – статистика… Но я не отчаиваюсь, – поделился Крыс, – благодаря гибкому уму и проницательности я обязательно окажусь на свободе и вернусь домой.

– Что же ты побежал, когда капитан записывал вас в команду?

– Паралич напугал меня до чертиков. До такой степени, что я полностью утратил контроль над собой. Мне казалось, что надо бежать – спасаться.

– Ну, это я могу понять, – я задумчиво почесал подбородок.

Покинув камбуз, где сириусянин готовил скудный обед для команды, я размышлял о том, что закоренелые преступники оказались вовсе не так опасны, как мне представлялось. Конечно, кое-кто из них обладал чертами весьма непривлекательными и был, безусловно, опасен, но нам с Лео Глуцем удалось их приструнить. Я, как его правая рука, пользовался на борту неизменным авторитетом. А рептилия Провокатор даже попытался со мной подружиться.

– Я вс-сегда относился к креторианцам с с-симпатией, – заявил он. – Если бы вас-с было побольше, вы бы с-смогли с-составить нам конкуренцию в перетягивании резины.

Я хотел сказать, что у нашей расы другие интересы – в первую очередь, увеличить наше население. Но побоялся, что его может обидеть подобное пренебрежение, и ответил в том духе, что такое вполне могло бы случиться, если бы не война.

– С-слушай, Крас-савчик, – проговорил Провокатор вкрадчиво, – как ты относиш-шься к рангуну? Знаю, вс-се ваш-ши их терпеть не могут.

Я вспыхнул. Сивый действительно вызывал у меня только отрицательные эмоции. Но я вовсе не собирался давать нашей исконной вражде выплеснуться наружу.

– А почему ты интересуешься?

– Так… – ответил рептилия уклончиво. – Боюс-сь, как бы не было с-слишком поздно что-либо предпринимать. Он к тебе подбирается.

– С чего ты взял?

– Кое-что с-слыш-шал, кое-что чувс-ствую… Мне кажетс-ся, мы не зря вс-стретились. Это начало нас-стоящ-щей дружбы. Мы можем помочь друг другу…

– Не думаю.