Дюжина

Очнулся он прикованным к кровати. Он все еще был дома у герцогини, однако она сама сняла с него броню, и сейчас сидела рядом во все той же одежде. В воздухе что-то слышалось. Кто-то говорил. Батори держала в руках телефон. Она прослушивала обращение Дарена к полиции.

— Брион, да? Если ты напал на меня, то смею предположить, что ты член Дюжины, причем самый молодой из них. Твоя броня явно не была, скажем так, твоей. Скорее всего, ты взял ее у египтянки. Если не ошибаюсь, она придерживалась такой расцветки. Выходит, точно жива египтянка, блондинка и тот, кто убил тридцать полицейских прошлым днем. Вчетвером вы преследуете абсолютно невыполнимую цель, но, должна признать, умудрились нагадить на коврик седого ублюдка весьма сильно, — произнесла Елизавета, когда увидела, что ее пленник очнулся. Она достала из кармана ключ и провела им по наручнику на правой руке Бриона, а сама достала из ящика закрытую бутылку вина, такого же, которое у них было изначально, отрыла его и налила в один бокал, затем во второй. Протянув его парню, она демонстративно сделала несколько глотков своего, чтобы доказать, что оно не отравлено.

— Багровый Легион ведь не берет пленных, разве нет? — спросил парень, держа бокал. Он все еще не осмеливался пить, не понимая, чего она от него хочет. Батори же забралась на кровать подальше и закинула ноги на колени Бриона.

— Я не являюсь частью Багрового Легиона, я им командую. В этом есть некая разница, как и в том, что мы не берем пленных. Шведы на протяжении всей войны моего легиона с ними говорили, что не будут рабами, что они лучше умрут, чем станут британцами. Даже перспектива жизни их не радовала. Именно поэтому мы стали насаживать их головы на колья. Мы убивали все население города, в который приходили. Можешь считать это зверством, но шведы считали это благородием с нашей стороны. Они сражались, подобно чудовищам, хоть и знали, что у них нет ни малейшего шанса. Они знали, что сражение обречено на проигрыш для них, как только видели развевающиеся флаги моего легиона. Я стала известна на всю Британию лишь благодаря войне со шведами, они сами просили убивать их. В каждом захваченном городе не оставалось ни души. На моей памяти лишь несколько шведов просили оставить их в живых. Они позорили свой народ, поэтому умирали подобно остальным. Быть может, в другой стране все было бы иначе, но народ Швеции — это народ гордости. Я бы сказала, даровать им смерть — честь для нас. Багровый Легион прославился жестокостью, но никто так и не задумался о том, что таким образом мы проявляли милосердие. Больше всего обидно, пожалуй, за то, что мною пугают детей, — Батори допила свой бокал вина и налила еще один. — И тем не менее, император настолько привык к подобному количеству трупов после нас, что буквально написал в письме, что хочет увидеть головы Дюжины на кольях. Ты террорист, идешь против системы, поэтому вряд ли будешь осуждать меня, если я скажу, что наш правитель — кусок дерьма, — увидев взгляд Бриона, полный растерянности, она сама поднесла бокал к его губам, чтобы юноша выпил, наконец. — Видимо, ты все же не очень понял. Ладно, скажи, какая может быть любовь девушки к главному человеку в стране, если этот человек самостоятельно, хоть и осыпая золотом, распускает слухи о том, что эта самая девушка спит с ним? Мне кажется, это, как минимум, неправильно. Само отношение нашего правителя ко мне и моим людям заставляет меня хотеть вырвать ему глаза. И тем не менее, я люблю свою страну. Возможно, ты посчитаешь, что я глупа, но я ставлю в приоритет то, что смогу изменить ее изнутри. Я молода, даже очень, в сравнении с Флёр или Августом, так что вполне доживу до момента, когда правитель сменится. Увы, пока правит эта медуза, изменить ничего не выйдет. Именно поэтому, дорогой Брион, я не считаю ваше дело чем-то плохим, наоборот, оно поможет искоренить проблемы, что есть в нашей стране, но, задумайся, вы обречете несколько поколений на ужасную жизнь в условиях голодания, инфляции и глубочайшего кризиса.

— Твои люди считают так же? — спросил Моралез, все же начав пить вино. На удивление, оно было очень вкусным. Батори же лишь покачала головой, словно давая понять, что она вынуждена держать свое мнение лишь при себе, ведь ее могут привлечь за государственную измену. А зная британскую судебную систему, наказание в таком случае — казнь. Подумав, Брион добавил: — Я не ожидал подобного расклада, признаюсь честно. Не думал, что генерал-приближенный может быть недоволен своим правителем, и все равно выполнять его поручения.