Див. Часть первая (СИ)

Стоя в воскресенье в церкви, Егор так верил, что Бог его услышит. Он мужественно выстоял всю службу от начала до конца, что случалось с ним нечасто. Он прочитал все молитвы, которые смог вспомнить, и поставил свечки всем святым, на которых у него хватило денег. И в конце молебна долго-долго, стоя перед иконой, разъяснял Богу, почему имеет право на богатство, а список перечитал несколько раз, чтобы Бог не забыл или не перепутал чего-нибудь.

Каким просветленным и воспрянувшим духом возвращался Егор из церкви. Какими милыми казались ему окружавшие его люди! Как приятно весенний ветерок трогал его щеки! И как жесток был удар, ожидавший его дома!

Ничего не было! Ничего!! Ни одного пункта из его списка. Ни на ломаный грош не стал он богаче. Бог не услышал его! А может быть, просто пожадничал. Все материны слова, что Бог сделает все, если его хорошо попросить, оказались обманом. Егор полночи просидел на лавке, уставившись неподвижным взглядом в стену, да так, сидя, и заснул.

А утром последняя Егорова курица покончила жизнь самоубийством. Мотивы ее поступка так и остались невыясненными, но, скорее всего, единственной причиной случившегося послужила непроходимая глупость покойной. Гуляя по дому в поисках чего-нибудь съестного, она умудрилась засунуть голову в бочку, стоявшую в сенцах. Как ей удалось просочиться в щель между бочкой и тяжелой деревянной крышкой, неизвестно, но то, что вылезти оттуда живой ей было не суждено, – это факт.

Последнюю потерю Егор перенес стоически, отчасти потому, что накануне он уже отряс пепл надежд со своих ног, отчасти потому, что не испытывал никаких нежных чувств к покойной. Увидев висящее на бочке синее тельце, Егор лишь грустно улыбнулся – жизнь окончательно повернулась к нему спиной, и это происшествие было, вероятно, ее последней шуткой.

Но не успела сойти с его лица тень грустной улыбки, как раздался стук в дверь. Конечно, это стучалась она – Госпожа Судьба, пришедшая вызволять нашего героя из пут апатии и разочарованности. И он, растрепанный, помятый, поникший, да еще и с куриным трупиком в руке, пошел отворять дверь, еще не зная, что шаг к ней – это первый шаг к изменению всей его жизни.

В дверях, бодрая и полная сил, несмотря на раннее утро, стояла его соседка Домна. У нее недавно случилось большое горе – дочка собралась замуж. Ну, вернее, это была, конечно, радость, а само-то горе сидело в животе у невесты, и пока оно не выперло наружу, Домна хлопотала о скорейшей свадьбе.

Будущий счастливый жених хорошо знал характер Домны, и поэтому мысль отказаться от женитьбы ему просто не могла прийти в голову. Узнав о радости, которая его ожидает, и, будучи человеком неглупым, он безропотно прислал сватов еще до того, как пообщался на эту тему с потенциальной тещей. Это спасло ему если не жизнь, то здоровье, нервы и клок волос из его густой шевелюры. Правда, встретила его Домна без восторга и объятий, но и без ненависти, а вернее сказать, с какой-то ласковой обреченностью, мол, я бы, конечно, хотела заиметь зятя посолиднее, но раз все так сложилось, сойдешь и ты.

Сговорились, назначили день свадьбы, сшили невесте несколько нарядов – для девичника, для венчания, для пира. Домна просто на куски разрывалась, чтобы у ее дочки все было не хуже, чем у людей.

-Да ты, никак, еще спишь?! – поразилась она, увидев Егора.

Сама Домна вставала с петухами и работала до темна без передышки, как батарейка Энерджайзер, и поэтому искренне не понимала людей, которые могли проспать рассвет.

-Нечего, нечего! – командовала она, вышагивая по его горнице. – Много спать вредно. А это что у тебя? Последняя курица? Ах, ну какой ты хозяин, Егор! Ведь молодой мужик, здоровый, неглупый. Пора тебе всю дурь из головы выбросить да взяться всерьез за хозяйство. – Домна всегда лучше других знала, что им следует делать. – Крышу когда перекрывать будешь?

Егор безразлично пожал плечами и куриный трупик в его руке махнул ножками. Но Домна уже забыла про Егорову крышу и сосредоточенно озиралась по сторонам.

-У тебя посуда-то есть? Посуда нужна мне, миски большие, ложки, вот кувшин тоже возьму. Свадьба у нас через три дня. Грушку замуж отдаю. Слыхал, небось?

-Нет, не слыхал. За Степана? Поздравляю. Через три дня? – Егор пытался удивиться тому, о чем давно уже знала вся деревня.

-Они давно собирались, - Домна покосилась на Егора – может, еще не знает? Он по всей деревне славился тем, что умудрялся все новости, даже те, что были у него под носом, узнавать последним. И Егор изо всех сил старался ее не разочаровать, изображая на лице удивление.