Дива

Бежать следовало сразу же, как стемнеет, и не ползти по углу — спуститься по пожарному рукаву, который ле­жал в шкафчике. И там же была инструкция, как во вре­мя пожара можно с его помощью эвакуироваться с бал­кона. Но уже в сумерках в запертые ворота базы кто-то застучал, переполошив наружную охрану, а потом начал сотрясать тяжёлые створки так, что отдавалось в стенах башни. Охрана кого-то высмотрела, похваталась за пи­столеты и стала занимать странные позиции — полезла на деревья! Однако стрелять не стали, и кто-то закричал, чтоб принесли карабин. Зарубин выскочил на гульбище, но увидеть, кто ломится, оказалось невозможно: скрыва­ла воротная арка. Дежурный егерь заругался, стал выяс­нять, кто хулиганит, и когда чуть приоткрыл калитку — отскочил в сторону, ибо медведя сразу не признал.

— Не стрелять! — успел потом предупредить. — Это свои!

Охранники оружия не попрятали, но воинственный пыл уняли, самый смелый так даже на землю спустился.

Виноватый Митроха вошёл на территорию, как чело­век — на двух ногах — и похмельный, не поднимая го­ловы, подрагивающей походкой, двинулся к звериным клеткам. Королевская пуля всё-таки его достала: на холке остался будто стриженый след, зацепивший кожу. Крови вытекло немного и только на шкуру, рана уже запеклась и взялась коростой. Все егеря после неудачного поиска спали мёртвым сном, медведя-артиста принимал дежур­ный по базе и отнёсся с пониманием: принёс пол-литро­вую пластиковую бутылку водки с мёдом. Митроха высо­сал её за полминуты и жалобно хрюкнул — просил ещё.

— Здоровья ради, — назидательно сказал егерь, от­крывая клетку. — Не пьянки для. Я тоже страдаю, на тво­их поминках напился... Марш на место!

Медведь послушно забрался внутрь, постоял в неком отупении, после чего схватил автомобильный баллон и с силой метнул его в противоположную стену. Клетка загудела, как колокол, разом залаяли собаки в вольере, завизжал притравочный кабан.

— Не хулигань, — предупредил дежурный, — люди спят.

Митроха сунулся мордой в солому и тяжело засопел, будто заплакал.

Тем временем Зарубина пригласили в егерскую избу в третий раз, причём внезапно. Теперь фээсбэшников ин­тересовали обстоятельства, каким образом ему так бы­стро удалось найти куклу йети и самих кукловодов, тогда как опытные охотники и сам охотовед принимали игруш­ку за живое существо, вступали с ней в единоборство и даже стреляли на поражение. А учёный приехал, в пер­вый же день установил, что снежный человек — изделие китайской промышленности, и выследил злоумышленни­ков. И задержанные с поличным, они после личной бесе­ды с Зарубиным оба благополучно бежали из-под стражи!

Он фазу же почуял, что возведён в ранг некого авантю­риста и главного подозреваемого: сам ли Костыль, оби­женный ли Кухналёв, чем-то оскорблённый Мидак, пани­кующий губернатор или все вместе валили на Зарубина вину за срыв королевской охоты, в том числе и театр с ре­зиновым снежным человеком. То есть будто бы он по лич­ным мотивам разработал целую операцию, привёз куклу, вступил в сговор с Борутой с целью испортить охоту коро­ля и принцессы! Поэтому якобы отказался сопровождать её на лабаз, поручив это охотоведу. А психически больно­го Боруту сначала освободил из-под стражи, использовал в своих преступных интересах, а потом вовсе устранил, утопив в болоте. Либо умышленно оставил в опасности и не пришёл на помощь. Это когда из-за простодушности подельника появилась опасность разглашения совместных противоправных деяний. Форменный злодей!

Теперь следователи пытались установить, действо­вал ли он самостоятельно в своих интересах и с целью навредить своему шефу, или к делу ещё кто-то прича­стен. И намекали на неких сотрудников из государствен­ных органов, которые якобы были замечены на Пижме, то есть на ГРУ! Спрашивали об этом так, что Зарубин по­чуял межведомственный характер вопросов, если не ска­зать, ярко выраженного в них противоборства контрраз­ведки и разведки. Смешно было верить в предсказания утопшего Боруты, но оперативники напрямую спросили, ждал ли он «Чёрную акулу» и с какой целью должен был прилететь этот вертолёт? У Зарубина поначалу было чув­ство, будто всё это — розыгрыш, комедия, и сейчас эти мужчины в пиджаках рассмеются, пожмут руку и скажут: — Здорово мы тебя развели?! А ты поверил!

Однако ничего подобного не произошло, они продол­жали изображать государевых мужей, хотя понимали аб­сурдность и нелепость собственной версии. Поэтому заго­товили убойный сюрприз, и под занавес этого бездарного спектакля было официально предъявлено обвинение — в незаконном хранении оружия и взрывчатых веществ, найденных у Зарубина в багажнике автомобиля!

В первую минуту Зарубин ошалел от такой наглости и ничего, кроме сарказма, не испытал. Ничего не ком­ментируя, у него отняли телефон, отвели в зверинец и по­садили под замок по соседству с Митрохой — в ту самую клетку, где сидел криптозоолог Толстобров. Да ещё вы­ставили милицейский пост!