Дива

— Нельзя тебя тащить на алтарный остров. Там ещё хуже будет... А лекарства с собой нет!

— Ничего, переборю, — сквозь зубы произнёс Зарубин.

— Что ты переборешь? Лихорадку?.. Три часа — и че­ловек сгорает. Спасти может только вертолёт!

— Какой вертолёт?

Борута выбрался из люка с сапогами в руках и тут стал обуваться.

— «Чёрная акула»... Я могу подать сигнал. Но в тума­не не найдёт... Слышишь, уже летает?.. Придётся идти!

Зарубин и впрямь услышал в непроглядном небе вой турбинных двигателей вертолёта. А ему казалось, это шум в ушах от болезненного состояния...

— Ладно, я на алтарный остров. Туда и назад...

— Зачем ты пойдёшь в таком тумане?

— За снадобьем, тебя спасать, — академик спустился к болоту — Зарубин не отставал.

— Меня просто морозит. От усталости, несколько но­чей не спал... Не ходи!

— Сначала все так думают... Если туман снесёт, туши костёр! Сам в бункер.

— Почему?..

— Мы в зоне спецоперации, — ворчливо заявил Бо- рута и, будто в воду, шагнул в зыбун. — Со мной бы тебя не тронули. Я пароли знаю.

— А без тебя?..

— Огонь засекут с воздуха, а свидетели им не нуж­ны. Никто разбираться не будет, снайпер срежет, и всё...

Над марью туман стоял пеленой, образовав просвет, высотой как раз в его рост. И всё произошло так стреми­тельно, что заторможенный болезненным ознобом Зару­бин в первые минуты не смог прочувствовать и понять, что происходит. Академик прошёл всего-то метров двад­цать и вдруг почему-то уменьшился вдвое. И заорал:

— Не подходи! Не смей! Вместе уйдём...

Зарубин и не собирался подходить, смотрел вдоль ту­манной пелены в узкий просвет над марью и отмечал, что Борута почему-то елозит на одном месте и становит­ся всё короче. Скоро над зыбуном остались лишь голова и раскинутые руки, будто он плыл брассом.

— Эх, было же предчувствие!.. — это были его послед­ние слова, прозвучавшие над глухим от тумана болотом.

И только когда голова его исчезла, Зарубин опом­нился и побежал по упругому зыбуну. На месте, где про­валился Борута, зияло «окно», едва прикрытое плаваю­щими кочками с осокой, и между ними ещё пузырилась чёрная вода. Стоять на одном месте было опасно: выпле­тенная травой, корнями багула и мхами болотная ткань проседала, выдавливая пенистую грязь. Зарубин попя­тился, видя, как чёрная дыра в болотной хляби быстро затягивается, не оставляя даже следа, приметы, что туда только что канул человек! Через несколько шагов сам провалился по колено, после чего рухнул плашмя на зы­бун и пополз к берегу. Пожалуй, в это время и дошло, что Борута утонул. Причём, исполняя благородное дело — по­шёл за лекарствами от болотной лихорадки!

Зарубин кое-как вылез на берег, тут встал на ноги и оглянулся. Туманная пелена трепетала, норовила опу­ститься и захлопнуть тонкий просвет, и он, уже полубез­умный, опять побежал в болото. В это время и услышал над головой свист турбин: машина и впрямь барражи­ровала над территорией, и только туман мешал увидеть, какой это вертолёт. Помня наказ Боруты, он испытывал назойливое желание спрятаться, что сделать было не­возможно, однако без всякой нужды встал на четверень­ки и зачем-то пополз к месту, где утонул академик. До­полз, посуетился возле уже затянувшегося окна и понял, что ничем уже помочь не может. И всё равно вернулся на сушу, почти на ощупь отыскал и выломил ольховый шест, более похожий на удилище: толще не нашёл, — и снова пополз по зыбуну. Возле «окна» Зарубин попы­тался измерить глубину, легко проколол травянистую поч­ву и чуть сам не ушёл вслед за шестом: трёхметровый, он не достал дна!

В этот миг ему стало страшно, что он ходит и ползает по зыбуну, как по тонкому льду; любое неосторожное дви­жение, и можно уйти вслед за Борутой. Зарубин выбрал­ся на остров насквозь мокрый, продрогший и с воспалён­ным дыханием, ко всему прочему напал чих и сильнейший насморк. Он почти залез в костёр, одежда запарила, и всё равно согреться не удалось, однако появилась первая трез­вая мысль: пока есть ещё силы — бежать с острова, где его никто не найдёт. Или, несмотря на все устрашения акаде­мика, подать сигнал вертолёту, когда снесёт туман, — рас­палить несколько костров. Даже если тут на самом деле какая-то операция, не звери же они...

Турбины просвистели почти над головой, даже ту­ман взвихрился, раздутый винтами, и Зарубину показа­лось, в небе мелькнул силуэт военного штурмового вер­толёта. Он непроизвольно замахал руками и закричал, но прореха в тумане сошлась, и гул унёсся куда-то вглубь мари. Зато где-то за спиной возник другой звук — похо­же, мотоциклетного мотора. И он поймал себя на мысли, что сходит с ума: сразу увиделся Борута верхом на «Хар­лее». И был не плодом воображения — ехал натурально по мари, огибая «окна»! Правда, в просвете между зем­лёй и небом были видны лишь колёса и рогатая каска, всё остальное скрывалось в тумане. Зарубин потряс го­ловой, зажмурился и услышал незнакомый голос:

— Гляди, костёр горит! Кто-то есть!