Дивеево. История места и святынь. Наставления святых. Современная жизнь

Н. А. Мотовилов записал рассказ Евдокии Мартыновны (Мартыновы), которая была послушницей матушки Александры: «Одежда Агафьи Семеновны была не только простая и бедная, но и многошвейная, и притом зимой и летом одна и та же: на голове она носила холодную черную кругленькую шерстяную шапочку, опушенную заячьим мехом, потому что она часто страдала головной болью; платочки носила бумажные. [5]На полевые работы ходила в лаптях, а под конец своей жизни хаживала уже в холодных сапожках, подаренных ей Саррой Андреевной Соловцевой. На ее кроватке лежал войлочек, а в головах пуховые подушечки, пожертвованные ей духовными ее дочерьми Клеопатрой и Дарьей Чемодановыми и Анной Аргамаковой. И это уже было незадолго до кончины ее, а до того времени она их не имела. А во время отдохновения своего подкладывала под голову камень, зашитый в холстину для того, чтобы издали казался подушечкой. Матушка Агафья Семеновна носила власяницу, была среднего роста, вида веселого, лицо круглое, белое, глаза серые, нос короткий луковичкой, ротик небольшой, волосы в молодости были светло-русые, лицо и ручки – полные, в последние дни жизни от многих слез ресницы глаз ее были всегда красные».[6]

Также Н. А. Мотовилов сообщал, что мать Александра перед смертью говорила послушнице Евдокии: «Молись Богу, Господь не оставит тебя, я уж скоро отойду от сего света, а ты еще долго проживешь и то, что сбудутся слова мои, то есть что соберется на месте ее большая обитель, увидишь на деле, будет большое смятение; ты и до него доживешь».[7]

Кончина преподобной Александры Дивеевской

Незадолго до смерти мать Александра попросила Евдокию Мартынову: «А ты, Евдокиюшка, как я буду отходить, возьми образ Пресвятой Богородицы Казанский да и положи его мне на грудь, чтобы Царица Небесная была при мне во время отхода моего, а перед образом свечку затепли».

Ведь, как ни прилежно подвизалась мать Александра в посте, молитве и добрых делах (помощи и поучении ближних), но главной целью своей жизни она, разумеется, считала устроение монастыря – четвертого земного Богородицыного удела, что было поручено ей Самой Пречистой Девой.

Глава 3 Казанская община

Как свидетельствует Серафим (Чичагов), мать Александра в постоянной заботе об исполнении воли Божьей, возвещенной Царицей Небесной, с мудрой осторожностью приступала к созданию общины, которая впоследствии должна была разрастись в монастырь. Созидание новой обители следовало начинать, разумеется, с постройки храма – летописатели Серафимо-Дивеевского монастыря считают, что эту мысль матушке во время молитвы внушила Сама Матерь Божья, и что именно Она открыла, что церковь должна быть посвящена Казанской Ее иконе. В 1767 году мать Александра по благословению Саровского духовника, отца Пахомия, приступила к постройке каменного Казанского храма в Дивееве – взамен старого деревянного, приходящего в ветхость храма святителя Николая Чудотворца. Подав прошение в епархию и получив разрешение, Агафья Семеновна начала строительство на месте чудесного явления Царицы Небесной.

Точное время окончания строительства неизвестно. «Надо предполагать, – пишет автор “Летописи Серафимо-Дивеевского монастыря” священномученик Серафим (Чичагов), – что построение ее окончилось, судя по св. антиминсу, через пять лет, то есть в 1772 году. Антиминс главного престола во имя иконы Казанской Божией Матери священнодействован Высокопреосвященнейшим Палладием, архиепископом Рязанским. Левый придел, в память бывшей на этом месте деревянной церкви святителя Николая Чудотворца, посвящен имени того же святителя, и антиминс священнодействован в 1776 году Рязанским епископом Симоном. Правый придел по особому чудному указанию Божьему посвящен имени святого первомученика архидиакона Стефана, и антиминс его священнодействован в 1779 году тем же Симоном, епископом Рязанским. Мать Александра недоумевала, какому святому посвятить третий придел, и поэтому однажды всю ночь молила в своей келье Господа указать Свою волю. Вдруг послышался в маленьком окне ее стук и за ним голос: “Да будет престол сей первомученика архидиакона Стефана!” С трепетом и радостью бросилась мать Александра к окну, чтобы видеть, кто ей говорит, но никого не было, а на подоконнике она обрела чудно и невидимо откуда явившийся образ св. первомученика архидиакона Стефана, написанный на простом, почти неотесанном обрубке бревна. Этот образ был всегда в церкви и теперь перенесен в келью первоначальницы Дивеевского монастыря».[8]