Диверсант

С того «настоящего» времени прошел не один год. Что майор погиб — об этом я как-то узнал, не помню уж, кто говорил. Себя я стыдил немного, но что мой стыд, кого воскресить он может?.. Со спортивным чемоданчиком вошел я в ресторан «Балчуг», поел, осмотрелся, школа № 626 — во дворе. Время около полудня, вот-вот начнется большая перемена, физика обычно падает на первую смену. Естественно, главный этаж — второй, здесь учительская, директор, завуч, стенгазеты, я двигался вдоль них и замер перед вырезанной и помещенной под стекло статьей из какой-то молодежной газеты, центральные еще не научились лгать так нагло (да и шрифт не тот).

Статья называлась: «Подвиг майора Филатова». Поместив ее в память, я благоразумно собрался спуститься вниз и нырнуть в людское месиво (статья в какой-то мере касалась меня), как вдруг ко мне подошла женщина явно учительского вида. Объяснять свое появление здесь не пришлось, женщина — она не скрывала этого — наблюдала за мною с лестничной площадки третьего этажа, и я, расслабленный статьей, ее не заметил, — так вот, женщина сказала, что по вопросу приема детей в школу — это кабинет № 5 на первом этаже, но рано, рано еще, с 20 мая начнется запись…

Насколько я помнил, от роду она на год моложе мужа, то есть ей сейчас 27 лет, но — морщинки на лбу, две так называемые «горькие» складочки от губ к подбородку. Я молчал, молчала она, и тут произошло неожиданное: я привлек ее к себе, а может быть — она подалась ко мне. Так, утешительно обнявшись, стояли мы, я вдыхал запах ее волос и на всякий случай еще раз вчитался в текст застекленной статьи.

— Это о нем, Леониде, муже, — произнесла она, не делая попыток отодвинуться, оторваться от меня: а школьники-то могли узреть позу эту, пронырливые глазенки тех, кто все хочет знать об «учителке»! Неужели судьба в имени? Или мы много думали об одном и том же человеке: она — о годах с момента первой встречи до прощания, я — о ловком, сильном и красивом майоре во дворе штаба, и майор связывался в памяти с его перепрыжками через лужи, с той присущей кадровому офицеру собранностью, когда идут за получением приказа, и в мыслях не держа возможность отказа от него.

И такого человека я загубил!

Надо было немедленно уходить отсюда или уводить ее с собой, чтоб расстаться. Продолжения быть не должно, ибо из соплячества я давно уже выскочил, у дома ее побывал и, хотя в квартиру не заходил, представлял, как приятно взбаламутятся соседи числом около шестнадцати, когда она введет меня в свою комнату, которую я покину только утром, — утром, иначе нельзя, долг мужчины обязывает, и каково придется ей. Глупость, сплошная глупость, я вляпался в нее по собственной дурости.