Диверсантка (СИ)

В здании уже визжала сирена тревоги, в коридорах громыхали сапоги пожарных и спасателей. К счастью, учёных на этажах в момент происшествия не было по причине обеденного времени. Поэтому пострадавших не нашлось. Чего нельзя было сказать о лаборатории растениеводов: приборы в невеликом числе, что там находились, вышли из строя, а все гербарии, лабораторные журналы, справочники - всё выгорело дотла. Из крыши вынесло основательный фрагмент кровли, который рухнул на клумбу, погубив насаждения. Хорошо хоть, благодаря расторопности пожарных, не полыхнул весь корпус.

Впрочем, двое пострадавших всё же нашлись. Это был сам Бруно Шлезвиг, получивший контузию (Бруно, старина, ещё скажи спасибо, что потолок не рухнул тебе на голову, тогда контузией не отделался бы!) и рабочий Визе, оттяпавший себе палец рубанком. В подвальном помещении, как раз под лабораторией Бруно, располагалась столярная мастерская, и Визе решил пожертвовать обедом, чтобы доделать оконную раму в одну из комнат корпуса. Получалось, что когда грохнул взрыв, рука у мастера дрогнула, и рубанок срезал половину большого пальца на руке. Верещащего и обливающегося кровью плотника извлекли из подвала, он оказался единственным человеком, кому пришлось оказывать помощь.

Итог получился печальным. Шлезвига чуть было не обвинили в умышленной порче ценного имущества, или, на крайний случай, в преступной беспечности. Помогло заступничество дальнего родственника, занимавшего видный пост в НСДАП. Дело замяли, а любознательного геолога отправили искать железную руду в предгорьях Гарца. Над минералом ещё поломали голову, но ничего не добившись, поместили, в конце концов, в зал исторической славы отдела германской культуры и местного фольклора. Между якобы мечом Зигфрида и рогом, подобного тем, из которых пили хмельной мёд герои Асгарда.

Пробивая шурфы и собирая образцы породы в предгорьях Гарца, Бруно не раз вспоминал странный случай. Всё дело в том, что пытаясь доказать свою невиновность и восстанавливая картину происшествия, он опрашивал тех не многих сотрудников филиала, что могли претендовать на роль свидетелей. В том числе и Визе. Плотник утверждал, что травму он получил за секунду до сильного хлопка наверху, а не после, и тем более, не вследствие него. Как только резец отхватил палец, рабочий вскрикнул от боли, зажал обрубок, пытаясь остановить кровотечение, а уже после громыхнуло. Никто не придал тогда этому факту значения, но теперь выводы приходили на ум самые разные. Шлезвиг гнал от себя подобные мысли, но они возвращались вновь и вновь...

Примерно в то же время, кода двое из обслуги филиала в Билефельде укладывали минерал на специальный постамент, опасливо поглядывая на свою непростую ношу, и прикрывали его стеклянным колпаком, Катрин Зобель выбиралась из кресла. Глубокого кресла с высокой спинкой и удобными подлокотниками, в котором девочка могла находиться в полулёжа. Под обивкой находилось специальное свинцовое покрытие, только в спинке, на уровне затылка имелось отверстие, к которому была подведена рентгеновская пушка, испускавшая низкоэнергетическое излучение.

Осенью прошлого года, когда директору Нойеру была предоставлена возможность решать судьбу «Программы Л», он раздумывал не долго. Перешёл в донжон, приказал обслуге разыскать госпожу Циге. Старшая воспитательница зашла в кабинет шефа без стука, тихонько опустилась на стул у двери, никак не проявляя своего присутствия. Фройляйн знала себе цену, никто так хорошо не разбирался в характерах девочек, как она. Никто не проводил с ними столько времени.

Нойер в нескольких словах описал подчинённой, какая работа им предстоит. Закончив, поднял глаза и посмотрел на Циге в упор:

- Что скажешь, Марита? Кого посоветуешь?

- Катрин Зобель, - без запинки, не раздумывая ответствовала та.

- Можно выбрать девочку постарше. Кого-нибудь из тех, кто заканчивает второй год обучения...

- Если вам интересно моё мнение, господин директор, то - Зобель.

- Ты её так не любишь?

- Причём здесь любовь? - вопросом на вопрос ответила Циге. - Я в неё верю. Эта русская чертовски способная, схватывает всё на лету. Она прошла проверку, какая не выпадала ни одной другой воспитаннице, и мало кто из девочек справился бы в подобной ситуации. Если всё получится, она станет великой мастерицей своего дела. Враг будет трепетать при одном упоминании об этой бестии.

- А если не получится?

- Что ж, такова судьба. Найдём других. У нас тут много славянок.

- И возможно, им придётся сыграть в предстоящих войнах особую роль, - кивнул Нойер. - Именно поэтому мы не имеем права на ошибку. Но как объяснить девочке, что она никогда не станет взрослой женщиной? Не выйдет замуж, не родит ребёнка?..

- Не выдумывайте, Фридрих, она сама ещё ребёнок. Вопросы замужества и прочего её пока не волнуют. Нужно пользоваться моментом.

- Быть может, начать эксперимент без её ведома?

- Нет, использовать Катрин в тёмную не выйдет. Эта девчонка должна знать, на что идёт. В противном случае последствия непредсказуемы. Но мы её уговорим.