Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

«Каждый час дорог. Коммунисты должны предпринять везде самые решительные действия в помощь советскому народу. Главное – дезорганизовать тыл врага и разлагать его армию»[283].

Перед руководством Коминтерна ставились три основные задачи:

– организация саботажа, диверсий и партизанского движения в тылу противника;

– разложение его войск, особенно войск союзников Германии;

– организация разведывательной работы в странах Европы.

К началу войны с Советским Союзом гитлеровские спецслужбы и их коллеги из стран – сателлитов фашистской Германии почти полностью уничтожили коммунистическое подполье и ликвидировали агентурную сеть III Интернационала в Болгарии, Румынии, Венгрии, Словакии и Польше. Те немногие, кто смог уцелеть после репрессий, ушли в глубокое подполье и потеряли связь с советской разведкой и Коминтерном. Скрыться от преследований немецких спецслужб и полиции своих государств, а затем через третьи страны добраться до СССР удалось единицам. Между тем связь с коммунистическим подпольем была нужна как воздух. Поэтому П.А. Судоплатову и его подчиненным ничего другого не оставалось, как осуществлять комплектование первых резидентур из числа бывших бойцов интербригад, воевавших с фашистами в Испании, и коминтерновцев, проживавших в СССР и чудом избежавших массовых чисток и репрессий.

К сожалению, основная работа специальных структур Коминтерна по организации партизанского движения в странах Европы после 22 июня 1941 года строилась на сиюминутной импровизации. Так, заброшенная в Болгарию первая разведывательно-диверсионная резидентура Особой группы «Братушки»[284] и аналогичная резидентура, создававшаяся по линии Разведупра Генштаба РККА, формировались в условиях цейтнота. Их подготовка сопровождалась рядом ошибок, и уже во время высадки в Болгарии в августе – сентябре 1941 года погибли или были схвачены полицией 37 человек из 53-х (70 процентов личного состава).

Подчеркнем еще раз: создававшаяся с 1926 года и существовавшая на случай войны западных стран с СССР партизанская и диверсионная сеть после 1936 года была разрушена. Перебросить разведывательно-диверсионные группы (а также оружие, снаряжение, медикаменты, продовольствие, питание для раций и т.п.) в тыл противника гораздо сложнее, чем активизировать заранее подготовленных, обученных, идеологически мотивированных агентов, имеющие на секретных базах необходимые запасы, но этим пришлось заниматься. (К слову, на начальном этапе войны тактику активизации подпольных групп успешно использовали специалисты Абвера, фактически перехватив наработки ИККИ и успешно применив их против создателей.)

Военно-политическая и морально-психологическая обстановка изменилась не только в странах – сателлитах Германии, но и в западных областях СССР. Во многом необоснованные репрессии против крестьянства (раскулачивание и коллективизация), гонения на духовенство и интеллигенцию, политические репрессии 1934–1940 гг. подтолкнули значительную населения Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики к националистам и более того – к сотрудничеству с гитлеровцами. Жители указанных регионов не понимали (а многие не хотят признавать этого и сегодня), что вся их «свобода» закончится после капитуляции Советского Союза. На деле большинство коренного населения, по замыслам врага, подлежало уничтожению, меньшинство ждала участь рабов (впрочем, был еще вариант стать карателем). И только те, кого признавали фольксдойче – этническими немцами, – могли претендовать на лучшую участь.

5 июля 1941 года конспиративное существование Особой группы было легализовано приказом наркома внутренних дел СССР. Новый (старый) руководитель группы – майор государственной безопасности П.А. Судоплатов и его заместители Н.И. Эйтингон и Ш.О. Церетели продолжили работу в условиях жесточайшего лимита времени и кадров.

П.А. Судоплатов отмечал, что в деле подбора, изучения и проверки будущих партизанско-диверсионных кадров летом 1941 года ему активно помогали Н.Д. Мельников[285], В.А. Дроздов[286], А.Ф. Камаева-Филоненко[287] и А. Кочергина[288]. Здесь мы также видим негативные результаты «партийных войн». Все указанные лица, кроме Кочергиной, пришли в разведку в 1938–1941 гг. и – при всем уважении к ним! – не успели накопить личный опыт работы в разведывательно-диверсионных подразделениях.

В условиях жесточайшего дефицита кадров 7 июля 1941 года состоялись закрытые судебные заседания Военной коллегии Верховного Суда СССР над Я.И. и П.Н. Серебрянскими.

В протоколе судебного заседания по делу Я. И Серебрянского значится:

«Председательствующий объявляет судебное заседание открытым, а также о том, что подлежит рассмотрению дело по обвинению СЕРЕБРЯНСКОГО Якова Исааковича в преступлениях, предусмотренных ст. 58-Iа и 58-II УК РСФСР.

Удостоверившись в самоличности подсудимого, председательствующий спрашивает его, вручена ли ему копия обвинительного заключения. Подсудимый отвечает утвердительно.

Подсудимому разъяснены его права и объявлен состав суда. Ходатайств и отвода составу суда подсудимым не заявлено.