Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов

Поскольку правительство Финляндии отказалось от подписания договора с СССР по типу договоров с прибалтийскими странами, подготовка к «освободительной» войне с Финляндией в Советском Союзе вступила в завершающую стадию. Не последнюю роль в окончательном решении руководства ВКП (б) начать очередной «освободительный поход» сыграли победа советских войск на реке Халхин-Гол в сентябре 1939 г. и быстрый разгром польской армии. Тем более что войска Красной армии имели многократное численное превосходство над противником: в людях – в 1,7 раза, в артиллерии – в 3 раза, в авиации – в 10 раз, в танках – в 80 раз.

В свою очередь финское командование готовилось компенсировать подавляющее численное превосходство русских высокой боевой выучкой своих военнослужащих, их стойкостью и умением вести бой в сильнопересеченной местности в зимних условиях. На Карельском перешейке финское командование планировало вести жесткую оборону, опираясь на укрепления «линии Маннергейма». Предполье между государственной границей и главной оборонительной линией составляло от 12 километров в восточной части Карельского перешейка до 65 километров в его западной части. По плану обороны в предполье должны были действовать небольшие финские разведывательно-диверсионные группы (РДГ).

Севернее Ладожского озера финны планировали вести маневренную оборону. Здесь их расчеты строились не только на нанесении местных контрударов по прорвавшимся советским частям, но и на действиях на флангах и в тылу частей Красной армии. Силы прикрытия на этом направлении состояли из частей пограничной охраны, нескольких батальонов егерей, отдельных кавалерийских отрядов и частей местной самообороны (шюцкор). Хорошее знание местности, прекрасная лыжная и стрелковая подготовка, а также правильно выбранная тактика позволили финским войскам на этом направлении перехватить инициативу у советских войск и на некоторых участках удерживать ее вплоть до конца войны.

Уже во второй половине октября 1939 г. финские войска были частично отмобилизованы, при этом КП Финляндии никакого противодействия при мобилизации не оказала.

Один из руководителей КП Финляндии, А. Туоминен, 26 октября сообщал в Исполком Коминтерна О. Куусинену:

«Когда началась всеобщая мобилизация, от наших людей со всех сторон посыпались вопросы: нас призывают, мы не окажем сопротивления? <…>

Согласно ранее согласованной линии наши руководители на местах издали директиву: никаких таких выступлений, которые дали бы повод охранке и военным чинам отправить нас и всех наших сторонников в концлагеря и таким образом изолировать от масс. <…>

Правительство с его охранкой не смогли нанести по нам удар в связи с мобилизацией. Они перешли в наступление после ее проведения. Всюду были осуществлены аресты. <…>

Аресты причинили большой ущерб нашей работе, но все же наша организация избежала уничтожения, которое было бы возможно, если бы был отдан приказ о проведении публичной демонстрации протеста».[131]

Впоследствии выяснилось, что деятельность КП Финляндии была практически полностью парализована финской полицией и военной контрразведкой, и реальной поддержки Красной армии она не оказала. Зато активную помощь в организации секретных служб оказывали немецкие специалисты из аналогичных служб Третьего рейха, в первую очередь абверовцы из КО «Финляндия». С разведкой Германии многие финские офицеры сотрудничали с 1914 г., когда в составе кайзеровской армии воевали против Российской империи. Кроме того, ряд финских коммунистов после начала войны вышли из партии и перешли к социал-демократам, были среди них и такие, кто перешел на сторону правительства и даже воевал против СССР.

Начавшаяся 30 ноября 1939 г. советско-финляндская война потребовала активной работы в тылу противника военной разведки Красной армии. На практике эта заранее спланированная работа обернулась почти полным провалом. На совещании начальствующего состава РККА, прошедшем 14–17 апреля 1940 г. в ЦК ВКП (б), начальник Разведупра И. И. Проскуров, в частности, говорил:

«Разведотдел допустил большую ошибку. Рассчитывали, что движение войск будет похоже на то, которое было во время западной кампании, и посылали туда агентов, давали явку не на нашу территорию, а на пункты, находящиеся на территории противника. Через 10 дней, мол, придем в такой-то пункт, и доложишь материал. А выхода наших частей в эти пункты не состоялось».[132]