Дивиденды на смерть. Смерть на ипподроме. Золотая подкова

Шейкер покрылся толстой коркой льда, когда послышался наконец негромкий стук в дверь. На Шарлотте был шикарный костюм, подчеркивавший её стройную фигурку. Она приподняла голову, и Шейн поцеловал её пухлые губы. Тогда она прижалась к нему всем телом и задышала глубоко, словно в экстазе. Её глаза испуганно расширились, когда она увидела безобразный синяк у него на лбу.

— На что налетел, красавчик?

— На сапог вашего шофёра. — Взяв за руку, он подвел её к столу.

— Оскар?

Не знаю, как зовут этого подонка. Мы не успели обменяться именами и любезностями. — Он наполнил два бокала розоватым коктейлем. — Выглядит как костолом.

— Когда это случилось… и почему?

— Сегодня во второй половине дня. Мне кажется, он просто недолюбливает любознательных сыщиков. — Шейн усмехнулся и поднял бокал. — Твое здоровье!

Она тоже подняла свой бокал, и они чокнулись.

— Выпьем за секс, за грех и тому подобное, — предложила она.

Когда в бокалах не осталось ни капли, Шейн наполнил их заново и пододвинул кресло для Шарлотты. Он предложил ей сигарету, дал прикурить и закурил сам.

— Ты сказала доктору Педикью, куда собираешься? Разумеется, нет. — Она с вызовом посмотрела на него. — Я просто ускользнула из дома. Не знаю, чего они от меня хотят, наверное, чтобы я жила как монахиня.

— Возможно, они думают, что ты дала обет целомудрия, — подсказал Шейн.

Шарлотта кокетливо наморщила носик:

— Мою работу они называют круглосуточным дежурством. Так, во всяком случае, мы договаривались, когда я нанималась.

Сейчас у них появилась вторая сестра, но от меня, тем не менее, требуется, чтобы я присутствовала там всё время.

Подняв бокал, Шейн сделал небольшой глоток:

— Для девицы с такими формами, как у тебя, это должно быть невыносимо.

— Именно. Мне пришлось оставить дружка в Нью-Йорке, когда я подрядилась ухаживать за этим больным. — Откинувшись на спинку кресла, она вытянула ноги, намеренно не замечая задравшейся выше колен юбки.

Подвинув кресло ближе, Шейн положил свою руку на её:

— Тебе не разрешают выходить из дома?

— Мне дали строгое указание, все двадцать четыре часа сидеть в особняке, — возмущенно сообщила Шарлотта. Она тоже сделала несколько глотков, наблюдая за Шейном из-под опущенных ресниц.

— Но поскольку, — сказал он, — там всё время доктор Педикью и Кларенс, ты не должна особенно скучать.

— Если б ты только знал, какие они все ненормальные.

— Вздохнув, она поставила пустой бокал.

— Сколько времени ты ухаживаешь за больным?

— Педикью и меня пригласили незадолго до того, как его перевезли сюда… А в общем, я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать историю его болезни. Думаю, ты вполне здоровый мужчина. Во всяком случае, мне так показалось при первом твоем появлении в доме.

— Дай мне немного разогреться, — ухмыльнулся Шейн. Осушив свой бокал, он снова наполнил его коктейлем.

Она наблюдала за ним, склонив голову набок.

— Коктейли у тебя получаются, ничего не скажешь. Я чувствую, как внутри меня всё горит. — Словно в полудреме, она прикрыла глаза.

— Понятно. Ты отдыхай, сейчас ведь ты среди друзей.

Сделав ещё глоток, она наклонилась совсем близко к нему, коснувшись головой его плеча:

— Если я выпью ещё, ты будешь отвечать за мои поступки.

— Согласен. — Шейн обнял её за плечи, — я о тебе позабочусь.

Она захихикала:

— Не сомневаюсь. Только позаботься уж как следует. Тебе понятно? И с одним условием — домой ты меня отправишь на такси в одиннадцать тридцать.

Потерев большим и указательным пальцами мочку уха, Шейн обещал, что домой она прибудет вовремя. Затем снова перевел разговор на интересующий его предмет:

— Педикью пригласили наблюдать за больным как раз перед их отъездом из Нью-Йорка?

— Да. Нас обоих вызвали срочно. Мы едва успели на поезд.

— Почему они так внезапно сменили лечащего врача?

— Не знаю. Все богачи с придурью. Я слышала, будто Монти поругался с прежним доктором, сказал, что тот прописал неправильный курс лечения.

— Монти?

— Да, Монти. Он фактически заправляет всем с тех пор, как старик заболел.

— А Педикью чем-нибудь помог больному? — неожиданно спросил Шейн.

— Может быть, только это незаметно. Поверь мне, он больше интересуется его детьми, чем самим стариком.

— Ты имеешь в виду Кларенса и Филлис?

— Кого же ещё? Только они по-настоящему и заботят доктора Педикью.

— Я этого не знал.

— Теперь знаешь. Какой-то он чокнутый. Я работала с ним и раньше. Не знаю, почему они решили пригласить его, чтобы лечить старика… Ну ладно, я здесь не для того, чтобы говорить о делах.

Шейн ухмыльнулся и обнял её за талию:

— Не волнуйся, я не забыл, для чего ты пришла. Но меня интересует ситуация в твоем роскошном особняке.

Значит, Педикью озабочен состоянием здоровья молодых? Я хочу сказать, Филлис и Кларенса.

— Да, конечно. По всему видно, что он передал старика на попечение доктора Хиллиарда. Педикью они пригласили специально для молодых, поверь мне, а мистера Брайтона использовали просто для отвлечения внимания.

— Думаешь? Они мне кажутся вполне нормальными.