Шейкер покрылся толстой коркой льда, когда послышался наконец негромкий стук в дверь. На Шарлотте был шикарный костюм, подчеркивавший ее стройную фигурку. Она приподняла голову, и Шейн поцеловал ее пухлые губы. Тогда она прижалась к нему всем телом и задышала глубоко, словно в экстазе. Ее глаза испуганно расширились, когда она увидела безобразный синяк у него на лбу.
— На что налетел, красавчик?
— На сапог вашего шофера. — Взяв за руку, он подвел ее к столу.
— Оскар?
Не знаю, как зовут этого подонка. Мы не успели обменяться именами и любезностями. — Он наполнил два бокала розоватым коктейлем. — Выглядит как костолом.
— Когда это случилось… и почему?
— Сегодня во второй половине дня. Мне кажется, он просто недолюбливает любознательных сыщиков. — Шейн усмехнулся и поднял бокал. — Твое здоровье!
Она тоже подняла свой бокал, и они чокнулись.
— Выпьем за секс, за грех и тому подобное, — предложила она.
Когда в бокалах не осталось ни капли, Шейн наполнил их заново и пододвинул кресло для Шарлотты. Он предложил ей сигарету, дал прикурить и закурил сам.
— Ты сказала доктору Педикью, куда собираешься? Разумеется, нет. — Она с вызовом посмотрела на него. — Я просто ускользнула из дома. Не знаю, чего они от меня хотят, наверное, чтобы я жила как монахиня.
— Возможно, они думают, что ты дала обет целомудрия, — подсказал Шейн.
Шарлотта кокетливо наморщила носик:
— Мою работу они называют круглосуточным дежурством. Так, во всяком случае, мы договаривались, когда я нанималась.
Сейчас у них появилась вторая сестра, но от меня, тем не менее, требуется, чтобы я присутствовала там все время.
Подняв бокал, Шейн сделал небольшой глоток:
— Для девицы с такими формами, как у тебя, это должно быть невыносимо.
— Именно. Мне пришлось оставить дружка в Нью-Йорке, когда я подрядилась ухаживать за этим больным. — Откинувшись на спинку кресла, она вытянула ноги, намеренно не замечая задравшейся выше колен юбки.
Подвинув кресло ближе, Шейн положил свою руку на ее:
— Тебе не разрешают выходить из дома?
— Мне дали строгое указание, все двадцать четыре часа сидеть в особняке, — возмущенно сообщила Шарлотта. Она тоже сделала несколько глотков, наблюдая за Шейном из-под опущенных ресниц.
— Но поскольку, — сказал он, — там все время доктор Педикью и Кларенс, ты не должна особенно скучать.
— Если б ты только знал, какие они все ненормальные.
— Вздохнув, она поставила пустой бокал.
— Сколько времени ты ухаживаешь за больным?
— Педикью и меня пригласили незадолго до того, как его перевезли сюда… А в общем, я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать историю его болезни. Думаю, ты вполне здоровый мужчина. Во всяком случае, мне так показалось при первом твоем появлении в доме.
— Дай мне немного разогреться, — ухмыльнулся Шейн. Осушив свой бокал, он снова наполнил его коктейлем.
Она наблюдала за ним, склонив голову набок.
— Коктейли у тебя получаются, ничего не скажешь. Я чувствую, как внутри меня все горит. — Словно в полудреме, она прикрыла глаза.
— Понятно. Ты отдыхай, сейчас ведь ты среди друзей.
Сделав еще глоток, она наклонилась совсем близко к нему, коснувшись головой его плеча:
— Если я выпью еще, ты будешь отвечать за мои поступки.
— Согласен. — Шейн обнял ее за плечи, — я о тебе позабочусь.
Она захихикала:
— Не сомневаюсь. Только позаботься уж как следует. Тебе понятно? И с одним условием — домой ты меня отправишь на такси в одиннадцать тридцать.
Потерев большим и указательным пальцами мочку уха, Шейн обещал, что домой она прибудет вовремя. Затем снова перевел разговор на интересующий его предмет:
— Педикью пригласили наблюдать за больным как раз перед их отъездом из Нью-Йорка?
— Да. Нас обоих вызвали срочно. Мы едва успели на поезд.
— Почему они так внезапно сменили лечащего врача?
— Не знаю. Все богачи с придурью. Я слышала, будто Монти поругался с прежним доктором, сказал, что тот прописал неправильный курс лечения.
— Монти?
— Да, Монти. Он фактически заправляет всем с тех пор, как старик заболел.
— А Педикью чем-нибудь помог больному? — неожиданно спросил Шейн.
— Может быть, только это незаметно. Поверь мне, он больше интересуется его детьми, чем самим стариком.
— Ты имеешь в виду Кларенса и Филлис?
— Кого же еще? Только они по-настоящему и заботят доктора Педикью.
— Я этого не знал.
— Теперь знаешь. Какой-то он чокнутый. Я работала с ним и раньше. Не знаю, почему они решили пригласить его, чтобы лечить старика… Ну ладно, я здесь не для того, чтобы говорить о делах.
Шейн ухмыльнулся и обнял ее за талию:
— Не волнуйся, я не забыл, для чего ты пришла. Но меня интересует ситуация в твоем роскошном особняке.
Значит, Педикью озабочен состоянием здоровья молодых? Я хочу сказать, Филлис и Кларенса.
— Да, конечно. По всему видно, что он передал старика на попечение доктора Хиллиарда. Педикью они пригласили специально для молодых, поверь мне, а мистера Брайтона использовали просто для отвлечения внимания.
— Думаешь? Они мне кажутся вполне нормальными.