Дивисадеро

Как старший, он оставался эмоциональным посредником и толмачом в отношениях девочек с отцом, исполняя умиротворяющую роль матери. Она не подходила его характеру, и, видимо, желание от нее избавиться подтолкнуло его к переселению в хижину. Для перестройки жилища требовались деньги, и Куп заработал их сверхурочной работой. В детстве его первым заданием по ферме стала помощь хозяину в возведении водонапорной башни, которая ныне высилась над полями, точно сторожевой пост. Серое сооружение в худосочных откосах медленно росло, но еще до завершения постройки Куп любил развалиться на покатой крыше и глазеть на близлежащие холмы, словно они были дорогой на волю. Теперь, через десять лет, темные недра башни где-то дали течь.

Едва Куп открыл люк и заглянул внутрь, как его охватила паника. Что если в невидимой воде плавает змея или, хуже того, мертвец? Еще секунду постояв на дневном свету, он подтянул лестницу, по которой обычно забирался на крышу, и спустил ее в воду. Потом скинул одежду, сунул за ременный пояс легкий молоток и полез в бак.

В тугие резиновые манжеты на его запястьях были воткнуты заточенные щепочки секвойи. Купу присоветовали наведаться к Эбдону Ламберу. Когда в Петалуме он спросил стариков, облепленных кудрявыми стружками, нельзя ли переговорить с мистером Эбдоном, те вежливо объяснили: Эбдон — святой покровитель бондарей. Куп намеревался отыскать течь и проконопатить стенку снаружи, но старики, мастерившие и починявшие винные бочонки, рекомендовали воспользоваться заточенными щепками секвойи или кедра и вбивать их изнутри, дабы клинышки промокли и разбухли. Секвойя выдержит сотню с лишним лет даже на речном дне, сказали бондари.

В темноте Куп выпустил лестницу и подплыл к стенке бака. Скорее всего, течь возникла не под водой и не над водой, а где-то на границе мокрого и сухого дерева — именно там зародилась гнильца. Куп пробирался вдоль склизкого бока резервуара. Ни черта не видно, искать можно только на ощупь. В стоялой холодрыге на поиски уйдут часы, если не дни. Куп нащупал свои инициалы, которые когда-то давно здесь вырезал, однако находка не порадовала. Это как перст судьбы. Сколько раз за жизнь ему или кому другому из семьи придется чинить этот бак? Сами построили себе темницу.

Продрогший Куп выбрался наружу, натянул штаны и рубаху и подставился благодатному солнышку. Из окна второго этажа ему махали Анна и Клэр. Сейчас он обогреется и опять нырнет.

По сути, мы — ничто. В юности считаем себя центром вселенной, но лишь по воле случая идем тем или иным путем, лишь счастливый жребий позволяет нам уцелеть и развиться, однако мало что зависит от нашего собственного выбора и решения. Умей Куп оглядываться на прожитое, он мог бы обдумать и понять разнохарактерность их троицы, но в тот день, когда он, греясь под солнцем, ответно помахал девушкам, Анна и Клэр для него были одинаковы и отличались лишь цветом блузок, хотя он не сказал бы, кто из них в желтой, а кто в зеленой. Потом Куп вновь нырнул в темноту бака, и образ машущих девушек, лица которых застила древесная ветка, канул в прошлое.

Пальцы Купа снова зашарили по деревянной стенке в поисках крохотной трещины. Металл во всех его вариациях — от масляного картера до ржавой цепи — был Купу предпочтительнее, он любил его запах и все его жизненные проявления. Отремонтированная машина означала возможность иной жизни, несмотря на то что семья редко покидала ферму. Однажды хозяин побывал за границей штата, в Неваде, и все равно отзывался о поездке как о чем-то глупом, ненужном и даже опасном. Но Куп любил риск и был равнодушен к опасности. В своем нынешнем загоне он оказался благодаря соседу, чья жена вскоре умерла в родах. Однако все в руке случая.

Куп обшарил бак почти по окружности, прежде чем нашел протечку. Издав фальшивый театральный хохот и насладившись его эхом, Куп распластался в воде, точно лягушка на мелководье. Затем молотком загнал клинышек в щель. Потом законопатил вторую дырочку, обнаруженную рядом, и подплыл к лестнице. Наверху даже солнце не могло его согреть. Забежав в дом, Куп разделся, закутался в одеяло и вновь вышел на улицу.

Большое окно, смотревшее на лесок, завершило перестройку хижины. Потом Куп стал мастерить помост. С семи утра над долиной разносилось эхо его молотка. Работал он в одиночку, и за все время стройки единственным живым существом, составлявшим ему компанию, был бродячий кот Верхолаз, который никому не показывался на глаза. Иногда котяра прогуливался по узкой рукотворной тропке, венчавшей холм, но иных выходов в свет не совершал. Оторвавшись от плотничанья, всякий раз Куп замечал наблюдавшего за ним Верхолаза, но кот тотчас пригибал голову и скрывался за взгорком. Никто не видел его спящим, никто не знал, чем он питается. Но когда округу накрыл мощный буран, и мысли не было, что он погиб.