Дивная ночь на Ивана Купалу

Его друг, Женька Птичкин, в тот год, когда Паша поступил в институт, отправился воевать в Афганистан. В военкомате умели отделить боевых парней от маменькиных сынков.

Первый курс Павельев отучился, сказать прямо, без особого рвения. Летняя практика на заводе нагоняла на него страшную тоску. Он испытывал душевную муку, выполняя свою операцию на конвейере. Спасенье было в одном: задуматься о чем-то приятном, отвлечься от подползающего к нему по транспортерной ленте железа.

И дома, после работы, как назло, нечем было заняться. Все дворовые приятели разъехались по деревням да турбазам. Друзьями в институте он не обзавелся, помимо все тех же двоих одноклассников. Да и из них один вскоре отпал, обретя подружку из числа однокурсниц. Пашины же амурные истории выходили все какими-то бледными и незавершенными. Не то что, скажем, «Красное и черное» Стендаля, или Лермонтовский «Герой нашего времени». Правильно сказал Оскар Уайльд: «Жизнь – имитация искусства!»

Однажды от безделья Паша занялся уборкой в квартире, в процессе которой извлек стопку журналов из-под маминой кровати. Это был ее любимый «Советский экран». Он подумал, вот хороший повод поднять свой культурный уровень. Знал бы он, что из этого выйдет…

Дома, после того как обрел развлечение, задышалось легче, а вот на работе по-прежнему – скука! Правда, теперь, когда он за монотонным делом задумывался, то будто кино глядел, всплывали в памяти лица актеров. Вот у кого интересная работа, яркая жизнь!

Поначалу Паша никак не пытался примерить на себя то, что его вдохновило, но вдруг однажды в голове выскочил вопрос: а он так смог бы? И этот простой, казалось бы, вопрос изменил все. Смог бы! Конечно! И… сможет!!! Вот оно, его призвание – заниматься искусством, входить в образ других людей, понимать их характеры и воплощать на сцене, на экране! А технарь из него – как из собачьего хвоста сито.

Он с удивлением оглядел очередную заготовку на конвейерной ленте. Нет, теперь все пойдет по-другому!

На первый взгляд, откровение его было в чем-то сродни запросу на высшее техническое образование. Там он в перспективе должен был сделаться механиком, в жизни прежде не разобравшим своими руками хотя бы сломанного будильника, тут вздумал стать артистом, никогда ранее не занимаясь в художественной самодеятельности, не считая тех случаев, когда его наряжали зайчиком в детском саду, или поручали роль в школьном спектакле. Однако Пашу это ничуть не смущало. Ведь он не танцевать матросский танец «Яблочко» готовился, хоть и учился пока в водном институте, а явить миру сокрушительный драматический талант. «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!»

В детстве Паша часами мог играть выдуманные сказки, повелевая судьбами своих героев, вылепленных из пластилина. Теперь впервые в жизни Павельев решил поиграть не пластилиновыми героями, а… собой! Взять свою жизнь в собственные руки.

Закончилась практика, миновало лето, пошла учеба на втором курсе. Паша не только не охладел к своей мечте, напротив, еще больше окреп в желании осуществить ее. Он вовсе не собирался бросать технический вуз, дабы поступить в театральный, мама зря пила валерианку. Конечно, хотелось бы верить, что там его сразу признают за своего так же, как Буратино в театре Карабаса-Барабаса, но… Паша хотел быть не только талантливым, но и умным: поймать журавля, а синицы из рук не выпустить. Черта с два!

Он настроился потерпеть и потрудиться ради своей цели. И сама она приобретала у него все более широкие очертания. Все-таки актер – профессия зависимая. Лучше сразу думать о режиссуре. Никто ведь ему не запретит самому тоже сниматься в своих фильмах, играть в своих спектаклях. И лучший сценарий он, конечно, также напишет сам. Стало быть, в основе всего лежит литература.

Удивительно, почему Паша долго не вспоминал своего отца – бывшего журналиста, художника и фотографа. Отец был много старше матери, и теперь – на пенсии, но еще вел фотокружок в одном клубе. Ведь вот же от кого в нем творческая жилка! Паша поехал к отцу и рассказал ему о своем «несчастье» – открывшемся призвании. Отец, как мог, доходчиво объяснил сыну, насколько легко на выбранном им поприще обломать себе рога. Засим пожелал успеха.

Для Паши настала новая жизнь. Он теперь бешено читал художественную литературу, больше классику. Часами шлифовал пение бардовских песен под гитару. Учил стихи для будущего вступительного экзамена. И чем больше он готовился к грядущей необыкновенной жизни, тем более ощущал себя белой вороной в стенах технического вуза, где люди не притворялись будущими инженерами, как он, а серьезно хотели ими стать. Паша же свое получаемое техническое образование определял ни больше ни меньше как одну из граней будущего художника.