Дивная золотистая улика (СИ)

  Я тоже ничего особенного не увидела. Просторная, не перегруженная мебелью комната: большая кровать, накрытая дорогим покрывалом, трехстворчатый шкаф, туалетный столик с зеркалом. Прикроватная тумбочка только одна, с правой стороны. Судя по следам, сохранившимся на ковролине, была и вторая. И я могу догадаться, когда она исчезла - примерно месяца два назад.

  - Вот она, моя шкатулка, - Котельникова подошла к туалетному столику и коснулась крышки небольшого, обтянутого кожей сундучка.

  - А где вы держите ключ?

  - Ключа нет. То есть он был, но давно потерялся. Этой шкатулке больше тридцати лет. В детстве я в ней всякую чепуху хранила - заколки, ленточки, значки разные... - нервным, слишком резким движением она откинула крышку. - Вот видите. Здесь даже перегородок нет, каждый раз нужную вещь искать приходится.

  - Не боитесь испортить украшения?

  - Все ценное у меня в коробочках. А бижутерия, - Елена Юрьевна подцепила пальцем длинные перламутрового цвета бусы и покачала ими, - она у меня крепкая. Не облезет.

  - Кольцо тоже лежало в коробочке?

  - Нет, я ведь его раньше носила постоянно. А потом, когда сняла, просто бросила сверху, вот так, - Котельникова отпустила бусы, и они с глухим стуком упали на горку украшений.

  - Вы проверили, кольца здесь действительно нет?

  Вместо ответа Елена Юрьевна взяла шкатулку в руки и опрокинула ее над диваном.

  - Смотрите сами. Я не нашла.

  Я тщательно разобрала спутанную кучу из бус и цепочек и проверила каждую коробочку. Елена Юрьевна, скрестив на груди руки, наблюдала, как я складываю все обратно. Собрав с покрывала горсть разного цвета и формы отдельных бусинок я бросила их сверху. Добавила несколько заколок, украшенных тусклым бисером (надо думать, они остались со времен далекого детства хозяйки) и закрыла крышку. Я не сомневалась, что не найду кольца, поэтому и не была разочарована.

  Мы вернулись к Татьяне Юрьевне и остывшему чаю.

  - Допустим, - кивнула я, - кольцо стащила Сантана. Но как ей удалось? Она что, здесь бывает?

  - Глупости, - Татьяна Юрьевна резко поставила чашку на столик. - Этой мерзавке никто дверь не откроет.

  - Тогда ей должен был кто-то помогать. Кто-то из вашего ближнего круга.

  - Глупости, - повторила Татьяна Юрьевна.

  - А как еще она могла получить кольцо? Согласитесь, возможны только два варианта: или кольцо ей передали, или Сантана сама взяла. Но для этого ей надо было попасть в квартиру. Такое возможно?

  - Нет. Никогда. Это невозможно, ни при каких условиях, - Татьяна Юрьевна не сводила пристального взгляда с сестры. - Если только...

  Щеки Елены Юрьевны начали розоветь.

  - Если только... нет, не говори мне, что ты так и не забрала у него ключ.

  Елена Юрьевна и не говорила. Она судорожно вздохнула и опустила голову.

  - Идиотка, - простонала Татьяна Юрьевна. - Нет, как ты могла? Я что тебе объясняла? Я чему тебя учила? Господи, ну за что мне такое наказание?!

  - Я ему говорила, - еле слышно попробовала оправдаться Елена Юрьевна. - Он собирался отдать.

  - Ключ в этой ситуации имеет значение скорее символическое, - заметила я. - Ваш супруг мог вернуть его, но оставить себе дубликат. Обычно в такой ситуации меняют замок.

  Татьяна Юрьевна посмотрела на меня округлившимися глазами и схватилась за голову:

  - Лена, как же мы не подумали? Нет, мы с тобой обе идиотки! Две кошелки дремучие! Как можно было не сменить замок? Точно, если Бог хочет наказать человека, он лишает его разума! А теперь, из-за того, что мы с тобой оказались такими беспросветными дурами, Сантана может разгуливать по квартире, когда ей вздумается! Надо будет проверить, вдруг она еще что-нибудь украла, - Татьяна Юрьевна обернулась ко мне и горячо спросила: - Правда, надо обязательно проверить?!

  - Это было бы разумно, - солидно согласилась я. - Но прежде я бы хотела посмотреть на фотографию.

  - Фотографию?

  - Бомж предъявил в милиции фотографию потенциальной жертвы, - напомнила я. - Надо убедиться, что ваш экземпляр на месте.

  - Ах, фотографию, - пробормотала Елена Юрьевна. - Но дело в том, что я ее... я их все... - она бросила беспомощный взгляд на сестру.

  - Ну что ты мямлишь, - отреагировала та. - Скажи прямо, что ты все фотографии Геннадия уничтожила!

  - По вашему совету? - я вспомнила рубашку на коврике.

  - Разумеется. Мы вместе рвали. Прекрасный, кстати, психотерапевтический прием: рвать фотографии предавшего тебя человека. Не торопясь, по одной, на мелкие клочки... действует очень благотворно.

  - А потом что? Все эти клочки в мусорное ведро? - не то, что бы я считала важным уточнить процедуру уничтожения фотографий, просто было интересно.

  - Можно в ведро. Но лучше сжечь. Лена все сожгла.

  - В раковине, - кивнула Елена Юрьевна. - Всю кухню закоптила. Но знаете, действительно, до этого плакала, остановиться не могла! А когда фотографии разорвала и сожгла, словно и его из жизни выкинула. Легче стало.

  - Ну... наверное, вы правильно поступили. А что, совсем ни одного снимка не осталось? Даже случайно?

  Вместо ответа Елена Юрьевна вскочила и вышла из комнаты. Через минуту вернулась с большим альбомом в кожаном переплете, протянула мне: - Смотрите.