Дивная золотистая улика (СИ)

  Марина налила в стакан воды из графина и выпила в три больших глотка. Вытерла губы ладонью и повторила яростно:

  - Скотина! Я его выгнала, чуть морду не расцарапала! А он опять является, как ни в чем не бывало! Помириться хочет! Представляешь, сережки принес! Золотые с изумрудами! Те самые, помнишь, я тебе говорила! Да еще начал мне рассказывать, что последние деньги за эти сережки...

  - Стой! - взвизгнула я.

  Марина подпрыгнула и уронила стакан. Он грянулся об пол и словно взорвался. Знаете эти небьющиеся стаканы? Они действительно небьющиеся, но если удар приходится на критическую точку, стекло разлетается с таким грохотом... С минуту мы обе, держась за сердце, разглядывали горку кристаллов, потом Марина спросила шепотом:

  - Ты чего?

  - Твой парень, - я облизнула внезапно пересохшие губы, - он когда тебе сережки приносил? Когда вы поссорились?

  - Поссорились? - она смотрела на меня с испугом. - В первый раз еще месяц назад. А мириться он позавчера приходил. И сережки тоже позавчера, утром. Я только с вокзала приехала. Да что случилось-то?

  - Так, - я потерла виски. - Слушай, у тебя его фотография есть?

  - Чья?

  - Твоего Саши, естественно. Марина, соображай быстрее!

  - А-а. Нет, наверное, - девушка растерянно огляделась. - Я же говорила, не люблю фотографий.

  - Ладно, черт с ней! Говори адрес!

  - Сашин? Комсомольская семнадцать, квартира тридцать пять. А что?

  - Марина, - я заговорила медленно и тихо. - Извини, но у меня плохая новость. Дело в том, что тот алкаш, которому твоя мама якобы поручила убить твоего отца, тоже живет на Комсомольской. Дом семнадцать, квартира тридцать четыре.

  Марина почти бежала, я все время оказывалась в роли догоняющей. Стоило нам поравняться, как она тут же делала новый рывок и уходила вперед. Время от времени до меня доносилось ее бормотание: "Ну, погоди... ну я с тобой поговорю... ну ты у меня узнаешь... ты попляшешь...". При этом пальцы рук девушки судорожно сжимались. Казалось, она предвкушает момент, когда сумеет вцепиться в роскошную шевелюру бой-френда.

  Я начала опасаться, что вместо серьезного разговора придется принять участие в вульгарном мордобое. Причем, в роли самой неблагодарной - разнимающего. Или лучше наоборот, дать Марине выплеснуть накопившийся гнев? Глядишь, после такой обработки Саша будет более склонен к сотрудничеству.

  Конечно, с точки зрения прав человека, всеобщей толерантности и политкорректности подобные методы вызывают большое сомнение. И могут быть приравнены если не к пыткам, то к агрессивным методам допроса. С другой стороны, если Мариночка желает высказать Саше естественное недовольство его поведением, я-то здесь при чем? Я его бить не собираюсь. Просто не желаю вставать между бранящимися милыми. И это никакое не нарушение прав человека, а простое благоразумие и забота о собственной безопасности. А мое намерение воспользоваться его состоянием после полученной трепки, - всего лишь умение использовать сложившуюся ситуацию с максимальной выгодой. Профессионализм, если хотите.

  В общем, единственная сложность - надо проконтролировать, чтобы Марина не успела схватить какой-нибудь твердый тупой предмет. А то еще перестарается, да проломит сгоряча любимому голову. Как мне тогда с ним разговаривать?

  До дома на Комсомольской мы добрались фантастически быстро. Думаю, рекорд по уличному бегу на каблуках теперь принадлежит нам. Марина одним духом взлетела по лестнице. Я честно старалась не отстать, но когда остановилась на площадке за ее спиной, Марина уже звонила в дверь, одновременно ковыряя ключом в замке.

  - Ты от меня не спрячешься, не надейся, - продолжала бормотать она. - Я тебя из любой щели достану!

  Ключ повернулся, и она с громким "Ага!" влетела в коридор. Пробежала через прихожую и скрылась в комнате. Поскольку я не так торопилась, то огляделась по сторонам и смогла оценить общее состояние прихожей. А выглядела она, если воспользоваться общеизвестной поговоркой, "словно Мамай прошел". Длинный неестественный всхлип Марины и последовавший за ним шум падения меня уже не удивили. Похоже, нас кто-то опередил и, скорее всего, душевного разговора с Сашей не получится.

  Я подняла валяющуюся дубленку, но тут же снова безвольно разжала пальцы. Бочком, стараясь не наступать на устилающую пол разнообразную одежду, пробралась в комнату. Она выглядела не лучше. Точнее, намного хуже. Такой же, как в прихожей, разгром дополняли два неподвижных тела. Ну, Марина - ладно, тут простой обморок. Я опустилась рядом с ней на колени, пощупала пульс. Поежилась, глядя на острый угол лежащего на боку полированного журнального столика - висок девушки разминулся с ним сантиметра на два, не больше.

  - Спасибо тебе, Господи, и за малые дары, - вспомнила я присказку Гоши.

  Да, все складывается плохо, просто отвратительно. Но хоть от несчастного случая со смертельным исходом там, наверху, Марину уберегли.