Дивная золотистая улика (СИ)

  Старательно сохраняя безразлично-равнодушный вид, я приступила к демонстрации того, что сочла интересным. Напарник одобрительно кивал и фотографировал мои находки.

  - Опись составила?

  - А как же. Все, как ты учил.

  Разумеется, каждая бумажка после изучения возвращалась туда, откуда ее взяли. Похищение улики с места преступления - это статья, и не самая приятная. Основные правила Гошка мне хорошо вдолбил. Когда мы закончили работу в комнате, я вернулась в коридор. Молча указала пальцем на четко очерченное пятно около резинового коврика.

  - Ух ты! - Гоша присел на корточки и наклонился, разглядывая, чуть ли не принюхиваясь. Поводил над пятном кончиками пальцев, сохраняя дистанцию в пару миллиметров, не больше, но так и не коснулся. Потом встал и хлопнул меня по плечу:

  - Молодец, Ритка! Отмечу в докладе! След, как на картинке, хоть в учебник вставляй! - и тут же все испортил, уточнив: - Надеюсь, не ты сама в кровь влезла?

  Ну почему, спрашивается, я придумываю хорошие ответы на Гошкины выпады дня через два, не раньше? Ответы язвительные, остроумные, разящие наповал... и не имеющие абсолютно никакого смысла. Не ловить же его, в самом деле, за рукав: "Кстати, Гошка, ты мне позавчера говорил..." Вот и сейчас... я попыхтела безрезультатно и сдалась.

  - У меня сапоги другие, смотри сам.

  Гоша самым внимательным образом осмотрел мои сапоги:

  - Действительно, совсем другие. Носок тупой и широкий. И размера на четыре больше.

  - Не на четыре, - сквозь зубы прошипела я.

  - Ты так думаешь? - он оглянулся на кровавый след, прищурился, сравнивая его с моим сапогом, и согласился. Да, ты права. На три.

  От немедленной расправы Гошку спасло появление Стрешнева с бригадой. Володя бросил полный отвращения взгляд на меня, потом на Гошу и пробурчал что-то невнятное, но явно нелестное, в наш адрес. Коротко представил ребят, кивнул одному из них и указал на меня пальцем:

  - Миша, возьми у нее показания.

  Миша, худенький, верткий, маленького роста - имя ему совершенно не подходило - улыбаясь и протягивая вперед руку, подошел ко мне.

  - Та самая Рита Рощина, из "Шиповника"? Наслышан, наслышан. И очень рад знакомству.

  - Да-да, я тоже рада, - заверила я, пожимая сухую крепкую ладонь. Доброжелательный Миша мне сразу понравился.

  - Жаль, что обстоятельства, - он помахал свернутым в трубочку листком бумаги, - не способствуют.

  Я не заметила, откуда он взял бумагу? Даже интересно. Из рукава, что ли, вытащил, как фокусник? Миша деликатно взял меня под локоток и отвел к подоконнику:

  - Давайте, устроимся здесь и все оформим. У вас документы с собой, шапочку протокола заполнить?

  - Естественно.

  Я протянула ему паспорт и оглянулась. Я думала Стрешнев немедленно выгонит Гошку, но, по каким-то своим соображениям Володя позволил ему остаться. Только приказал "задвинуться в угол и не отсвечивать".

  Разобравшись с нами, Стрешнев занялся Мариной. В чувство ее привели легко и быстро. Никаких провалов в памяти после обморока у девушки не обнаружилось и дурацких вопросов, типа "где я?", "что со мной?" и "кто вы?" она не задавала. С помощью Володи добрела до кресла, упала в него и залилась слезами. Эксперт, тем временем, занимался телом Саши, а еще трое разбрелись по квартире, осуществляя "осмотр места преступления".

  - Рита! Да что же это, Рита, я с вами разговариваю!

  - А? - ой, как нехорошо. Оказывается, милый Миша пытается задать мне вопрос, а я, вместо того, чтобы его послушать, стою и таращусь по сторонам, как идиотка.

  - Извините! - я вспыхнула и схватила паспорт, который он безуспешно пытался мне вернуть. - Отвлеклась немного. Что вы спросили?

  Признаюсь, через двадцать минут Миша перестал мне казаться милым. Через сорок минут он мне окончательно разонравился, а через час я его почти возненавидела. Может, кто помнит Евгения Васильевича Сухарева? Тот мне и при знакомстве не показался приятным человеком. И я очень рада, что после гадкой истории с неверным мужем и его убитой любовницей нам с Сухаревым больше не пришлось встречаться. Но Евгений Васильевич, по крайней мере, сумел взять у меня показания минут за пятнадцать, не больше. Причем, поверьте, сделал это вполне качественно. Миша же по третьему кругу уныло задавал одни и те же вопросы. Он что, рассчитывает, что рано или поздно я ошибусь, растеряюсь и признаюсь в убийстве? Может, мне окликнуть Володю и поинтересоваться, разумеется, очень вежливо, долго ли этот цирк будет продолжаться? Или меня действительно в чем-то подозревают?

  Увы, Володя был занят, он допрашивал Марину. Она отвечала медленно, всхлипывая, икая и размазывая по щекам смешанную со слезами тушь.

  - И все-таки, - продолжал тянуть из меня жилы Миша, - почему вы не сообщили нам, что друг Марины Котельниковой является соседом Поршнева?

  - Как же не сообщила? Я именно это вам и сообщила.

  - Нет, я имею в виду, сразу, как только вы это поняли, - упорствовал Миша. - Вы же сотрудник детективного агентства, значит, порядок действий должен быть вам известен.