Дивные пещеры

Прошло около часа, а из дома никто не выходил. Шум голосов стал сильнее, из окон потянуло сизым дымом горелого мяса — наверно, начали жарить шашлыки. Звенели стаканы… Гулянка нарастала.

От шашлычного дыма у Кости в желудке начались спазмы. Он стал шарить в кустах, нащупывая ягоды, и несколько штук последних, самых спелых попалось. Минаков с жадностью съел их, но от этого чувство голода лишь усилилось.

Наконец послышались шаги, и из темного проема дверей появилась чья-то шатающаяся фигура мужского пола. Фигура немного покачалась на крыльце, неверными движениями пытаясь закурить. Из этого ничего не получилось. Фигура чертыхнулась и стала спускаться с крыльца. На это ушло минут пять. Спустившись вниз, человек утвердился на земле и направился к кустам, где прятался Костя.

Костя вылез из кустов.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался Минаков.

— Привет, — не удивился человек.

Минаков подождал, пока человек освободится, и спросил:

— Иван дома?

— А как же, — ответил незнакомец. — Куда ж ему деться? Ты помоги мне лучше закурить, человечище.

Костя помог. Пришелец из светлого вкусного мира оказался стариком с жидкой бородкой, в очках.

— У Ивана свадьба, что ли? — спросил Костя.

— Во дает, человечище, — удивился старик в очках. — Так нарезался, что забыл, зачем пришел.

— А зачем я пришел? — спросил Минаков.

— На похороны ты пришел, человечище.

— На похороны?

— Ну да! Забыл?

— Начисто.

— Во даешь, человечище… Прямо удивляешь меня… Дружка своего Ванька хоронит. Забыл?

— Забыл. Что за дружок такой?

— Откуда мне знать… С завода какой-то… Утоп сегодня… Надоел ты мне, человечище. Пусти, я выпить хочу.

Старик сделал попытку взойти на крыльцо, но не смог.

— А вы через окно, — посоветовал Костя. — И мне подайте, и закусочки заодно.

— Верно, — сказал старик. — А ты парень не дурак. Только пьешь много… Мельтешишься… Пить много вредно. Алкоголь — враг здоровья. Читал?

Старик доплелся до окна и стал кричать неожиданно густым, сильным басом:

— Эй! Братва! Киньте бормотухи и кусок чего-нибудь.

— Пусть Иван сам вынесет, — подсказал Костя. — Мне с ним потолковать надо.

— Вань, а Вань!

Младший бухгалтер боялся, как бы его не увидел кто из заводских, и на всякий случай отступил в тень.

— Вань! Вынеси бормотухи и пожрать чего-нибудь!

Но старика никто не слышал. Из дома несся невнятный гул, который покрывал голос Ивана Бондаря — Железные руки:

— Он был хорошим парнем! Я его любил! Он был не злобным человеком, а кто из нас не злобный? Поднимите руки! Нет? Против? Нет? Воздержавшихся? Нет? Принято единогласно. Все мы злобные, хоть в разной степени, а он был не злобный. Поэтому выпьем не за него, нет, ему это теперь совсем не нужно. А выпьем за нас! Чтобы мы меньше злобились друг на друга!

Кто-то зааплодировал, как на собрании.

— Почитай, что с утра гуляем, — похвастался старик. — Ванька-то как узнал, собрал нас, всех соседей, товарищей своих всех собрал и говорит, человечище, следующее: «Давайте, друзья, проводим этого парня в последний путь по-человечески». Вот, почитай, с утра и поминаем. Хороший он парень, Ванька-то, душевный. И еще учти: не при найденном теле.

— Как это не при найденном теле? — поразился Костя. — Разве так можно?

— В том-то и дело, человечище! — радостно воскликнул старик в очках. — Тело-то нам зачем? Мы душу поминаем, а не тело! Уж и похлопотал наш Ванька-то! И могилу сам сбегал вырыл, и гроб сам сколотил.

— И все без тела?

— Без тела, — с гордостью сказал старик. — Тело-то теперь недели три по дну волочь будет, пока в море не выбросит. А там его, это тело, ищи-свищи. Тело пусть рыбы поминают, а мы — душу. Понял, как Иван решил? Иван — голова.

— А доказательства, что утонул, есть? — спросил Костя.

— Есть. Точные. Барахлишко его нашли. И свидетель есть, как он захлебся. Все, человечище, у нас по путю. Мы по закону гуляем. Имеем мы право в последний путь хорошую душу проводить? Имеем. А тело нам без надобности. Телом пусть милиция занимается. За это они деньги получают. Иван, а Иван!

Старик опять закричал в окно. На этот раз его услышали. Из дома вышел Иван Бондарь с бутылкой, стаканом и куском курицы. Он был прилично пьян.

— Ну, чего ты разорался?

— Взойти на крыльцо не могу, — пожаловался старик, — а душа горит. Опять же человек какой-то привязался. Вылез из кустов и привязался… Вдрезину пьяный…

— Какой еще человек?

Иван вгляделся в Костю.

— Это я… — сказал Костя. — Минаков Константин… из бухгалтерии.

— Минаков! — пробормотал старик. — Минаков из бухгалтерии? Так мы тебя сегодня хороним, человечище!

— Верно, — пробормотал Иван. — Хороним тебя, речи про тебя говорим, а ты тут под окном стоишь.

— То тело его стоит, — сказал старик, беря бутылку из рук Ивана и прикладываясь к ней. — Тело пущай себе стоит, мы душу хороним.

— Это верно… — Иван присел на ступеньку крыльца и тоже выпил из бутылки. — Костю Минакова мы сегодня хороним… Хороший парень был…

— Я и есть Костя Минаков, — пробормотал младший бухгалтер.

— А ты не перебивай, когда с умными людьми говоришь.