Дивные пещеры

— Благодарю вас. — Женщина поставила в проходе небольшую, но, видно, тяжелую сумку и села рядом с Костей.

Шофер посмотрел на них через стекло, закрыл двери. Мотор заработал, послышался легкий толчок от включаемой скорости, и автобус тронулся.

12. НОЧЬЮ В КВАРТИРЕ ГРОМОВА

— У тебя глаза светятся, не смотри на меня…

— Это от приемника.

— Все равно… зеленые, как у кошки…

— Это от приемника… Хочешь выключу?

— Не надо… Пусть играет… А глаза я закрою. — Леночка прикрыла ладонью глаза Громова.

Они лежали на узкой холостяцкой кровати Евгения Семеновича. В комнате было светло от встававшей луны, от еще не успевшего потемнеть неба и от реки, протекавшей неподалеку за окном. Где-то рядом настойчиво и монотонно ныл комар.

— Я хочу есть, — сказал Громов.

— Холодильник, конечно, пустой?

— Там еще остались шпроты и колбаса.

Леночка набросила на себя рубашку и прошла в кухню. Евгений Семенович слышал, как она в темноте при свете лампочки холодильника готовит бутерброды.

— И принеси коньячку! — крикнул Громов.

В буфете звякнули рюмки. Мягко, коварно захлопнулся холодильник.

— Не могу найти лимона. — Голос у Леночки был деловитый, как у всех женщин, когда они попадают на кухню, пусть даже чужую.

— Мы его съели. Больше нет. Обойдемся.

Послышалось журчание воды: Леночка вымыла руки.

Она постоянно мыла руки, словно врач.

Из открытого окна потянуло свежестью. Запахло тиной, мокрыми камышами, лягушками, сырым песком. Евгений Семенович жадно втянул воздух, волнующий детскими воспоминаниями, и натянул простыню до подбородка.

Пришла Леночка, села на край кровати, поставила тарелку с бутербродами Евгению Семеновичу на грудь. В ее правой руке, зажатые между пальцами, позвякивали рюмки.

— У тебя дрожат руки? Ты замерзла?

— Нет… Я просто нервничаю.

— Боишься, кто-нибудь придет?

— Нет… Я знаю, к тебе никто не придет. Ты нелюдим. Хотя у тебя огромная квартира. Зачем тебе такая квартира?

— Ты боишься, что…

— Не говори про это.

— Поэтому, да?

— Вся моя жизнь изменилась…

— Моя тоже. Давай выпьем за это.

— Давай.

Он приподнялся на локте и взял из ее руки рюмку. Звон стекла на мгновение заглушил писк комара и далекий шум деревьев — это шумел под ветром дубовый лес за речкой. Иногда доносилось урчание машин, осторожно пробиравшихся через хлипкий деревянный мост.

— Кончилась пластинка… Хочешь еще включу?

— Включи…

— Что?

— Поставь наугад.

Леночка, морщась, выпила рюмку, подошла к приемнику и поставила пластинку. Зазвучал вальс Штрауса.

— Вечная мелодии.

— Да…

Леночка опять села на кровать.

— Хочу, чтобы всегда было так: ночь, ты и музыка.

Он обнял ее за талию.

— Глупая. Так не бывает…

Она вздохнула.

— К сожалению.

— Возьми бутерброд, а то я все съем.

— Не хочу… Мне приятно так…

— Ты, как пьяница, не закусываешь. Иди ко мне, а то замерзнешь.

— Подожди… Я хочу сказать… В ту ночь, когда ты вдруг подошел ко мне в темноте… в пещере… Я сразу поняла, что произойдет такое… Вся моя жизнь словно раскололась на две части: прошлую и будущую… Я, наверно, предчувствовала… Я тогда подумала: вон кто-то идет. Чьи-то шаги. Это шаги судьбы… Я ни капли не испугалась, даже обрадовалась… Кто бы ни вышел из-за поворота, все равно прежней Лене конец, будет новая… Хорошо, что это оказался ты. Ты мне всегда очень нравился.

— Ты вся тряслась.

— Это от неизвестности… Но я, честно, не боялась… За те часы, что я пробыла одна, я уже похоронила себя… и шаги означали для меня новую жизнь… Даже если бы пришел Старик…

— Не надо про это.

— Хорошо, что пришел именно ты.

— Я тебя искал повсюду… Кричал, бежал…

— Меня одну?

— Всех, но тебя особенно.

— Я все думаю об этом командированном…

— Его найдут… Он не мог далеко уйти.

— Не найдут… Его поманил Старик… Я сама видела…

— Выбрось этот бред из головы. Мы же договорились.

— Ладно… Теперь все это позади… Как интересно устроено в мире. Я жила размеренно, скучно, каждый день одно и то же. Хоть от мужа ушла, а то бы уже народила кучу детей… И вдруг все изменилось. Понеслось в бешеном темпе. Неизвестность впереди. Риск. Каждый час — как год… Я даже не знала, что так можно жить… Представляешь, даже не подозревала… Оказывается, можно, да еще как интересно. Не встреть я тебя, так бы и ссохлась в этом Петровске. Оглянуться не успела бы, а уже старуха. И ничего не видела. Ничего не испытала. Самое главное, считала бы, что это нормально… Потом бы меня закопали, и все. А ведь посмотри, какое у меня молодое, сильное, красивое тело!

Леночка сбросила рубашку.

— Я знаю… Оденься, а то холодно,

— И я здорова.

— Ну и прекрасно. Успокойся.

— Мне только двадцать семь. Еще десять лет я буду красивой, сильной! Представляешь? Целых десять лет! Ты меня не разлюбишь за десять, лет?

— Нет, конечно.

— Может, и разлюбишь. — Леночка сразу сникла. — Встретишь какую-нибудь получше, помоложе, но года два ты все равно мой. Никуда от меня не денешься, мы с тобой связаны теперь одной веревочкой. Когда мы уедем?

— Ты же знаешь. Сейчас нельзя.

— Ну приблизительно?

— Может быть, через полгода… Если все будет хорошо…

— Все будет хорошо. Я верю тебе. Ты такой умный, такой решительный… Ничего не боишься.