Дивный Мир Будущего

Проходим добрую сотню шагов вдоль бесчисленной вереницы безликих створок, отличающихся только небольшой вдавленной цифробуквенной гравировкой.

– Уже близко, – обрадованно цедит Нэш, пялясь в подмаргивающий планшет, – Здесь!

Замираю у очередной двери, сверяю маркировку – сходится! Август уже колдует над замком.

– Шестизначный код, – шепчет он пренебрежительно, – Кому-то явно было лень запариваться…

Жалобно пискнув, механизм сдается; индикатор мигает красным, пластиковая створка плавно отползает в сторону. Представившееся взгляду зрелище невольно заставляет брезгливо поежиться…

Небольшая комнатушка, максимум четыре квадрата. На этой крохотной площади чудесным образом умещается все: раскладное спальное место, выдвижной стол и стул, сборный же унитаз, а над ним – душ. В противоположной стене – автоматический раздатчик для обеспечения пищей, чуть ниже – мусоросборник. Действительно: до жути автономно и самодостаточно. В таких условиях можно существовать хоть целую вечность… Если только ты достаточно «овощ» для этого.

На нас испуганно смотрит жалкий полуголый скрюченный человечек. Он невысок, даже учитывая мой невеликий рост; узкоплечий и тщедушный, весь какой-то нескладный, вырвиглазный. Спутанная немытая шевелюра скомкана в ужасные колтуны; кожа грязная, причем, видимо, испачкана в собственных экскрементах. Вентиляция в комнате работает на полную, но и она не в силах окончательно выветрить тяжелый дух разлагающихся миазмов.

Лицо заключенного искажено безумной гримасой, где невозможно заметить и следа разума; глаза тускло тлеют испуганным равнодушием. Вот же черт! Неужели это и есть последствия принудительного низведения? Кто мог так серьезно «поработать» над убийцей? Или он изначально был слегка не в себе?

– Диего Хост! – стальным тоном произносит Нэш.

Он наконец-то оторвался от созерцания планшета и теперь неотрывно буравит взором жалкого заключенного. В словах Августа нет вопроса: и так предельно понятно, кто перед нами. Нет в тоне и ненависти, ибо ненавидеть подобное убожество попросту бессмысленно. Окрик служит лишь одной цели: привлечь рассеянное внимание ущербного.

– Хорст! – с дебильной улыбкой кивает заключенный.

Он стоит, как болванчик, продолжая пыриться и кивать с неумолимо отвратной физиономией. Чувствую невольно подступающую тошноту. Страшно представить, что за дикая мозгодробительная технология позволяет переделать разумного человека вот в «это».

– Помнишь ее? – повелительно спрашивает Август.

По мановению руки в воздухе появляется прозрачная, но хорошо различимая голограмма: прекрасная улыбающаяся Мари игриво подмигивает неведомому собеседнику. Голова и плечи девушки видны так хорошо, будто она сейчас вместе с нами, в этой убогой вонючей камере.

Заключенный испуганно отступает, но бежать ему некуда. По комнате разливается властная сила, в воздухе зреет нечто грозное, и я понимаю – бедолаге не отвертеться от ответа. Нэш давит настолько явно, что меня самого подмывает вмешаться в диалог. Сдерживаюсь с превеликим трудом.

– Знаешь, кто это? – повторяет парень.

Диего продолжает кивать, только теперь вместо улыбки на физиономии убийцы расплывается страх.

– Это… это… это… – шепчет мужчина, и внезапно делает колющий жест ладонью, протыкая светящееся изображение, – Чик!

Голограмма Мари исчезает, у меня внутри вдруг все обрывается. Я с определенностью понимаю: бедолага только что подписал себе смертный приговор! Судя по тому, как дрогнул взгляд Августа, так просто он отсюда уже не уйдет…

– Кто тебя нанял? – суровость Нэша начинает зашкаливать.

Заключенный верещит, как припадочный, да с ним и на самом деле случается нечто вроде приступа. Все тело дрожит, голова болтается теперь не в вертикальной, а в горизонтальной плоскости; руки мечутся вверх-вниз, как лопасти вентилятора.

– Нельзя… – с ужасом бормочет Хорст, – Нельзя… нельзя…

– Кто!? – ревет Август, угрожающе надвигаясь на мужчину.

Диего пытается спрятаться, но в крохотной каморке для этого не слишком много возможностей. Упершись в стену, он со страхом смотрит на приближающегося парня.

Нэш хватает руку убийцы, моментально вывернув ее под неправильным углом. Бедолага вопит от боли; я с удивлением замечаю, как кожа заключенного покрывается волдырями и лопается, словно под действием сильных химикатов. Ощущения, должно быть, адские; Хорст заходится в крике, надрывая горло и изо всех сил стараясь вырваться. Но тщетно.

– Кто!?

На этот раз убийца не может не ответить. Нэш, оказывается, умеет причинять боль, если захочет, а сейчас как раз такой случай. Воля Диего сломлена, разум помрачен, самосознание растоптано и уничтожено. Человек превращается в аморфное беспозвоночное.

– Большой человек! – вопит Хорст, переходя в ультразвук, – Уже не человек!

Его крик повторяется раз за разом, будто зацикленная аудиозапись; измученный заключенный впадает в прострацию, явственно потеряв грань между ужасной реальностью и еще более страшным бредом. Похоже, ничего более вразумительного от бедолаги уже не добиться.

– Значит, все-таки киборг… – удовлетворенно кивает Август.