Дивный Мир Будущего

Перечитываю письмо, мысленно соглашаясь с Моро. Кто-то весьма прозрачно намекает на разрушение громадной трубы. Со всеми вытекающими, как бы двусмысленно это не звучало.

– Во всяком случае, решается вопрос с анонимными сообщениями, – также задумчиво добавляет Анна, – Такое по силам не многим, только сильным хакерам. Думаю, Коулман из их числа.

– Но на кой ляд ему вообще нас предупреждать? – восклицаю с крайним недоумением, – Если террорист решился взорвать реку, он сделает это тихо, не привлекая лишнего внимания!

– Кажется, ты оправдываешь киборга? – укоряет Голиаф.

– Не оправдываю, просто пытаюсь понять логику!

– Тут может быть многое, чего мы не в силах постичь, – хмурится Моро, – Может, Коулман желает нас подставить. Или убить. Или и то, и другое сразу.

– Но мы ведь должны как-то реагировать?

– Как-то, определенно, должны, – Анна впервые поднимает глаза, глядя прямо на меня.

Осматриваю собравшихся; некоторое время мы играем в переглядки. Никто не знает, что еще сказать; никто не может принять решение и взвалить на собственные плечи бремя выбора.

– А где Нэш?! – вскакиваю на ноги, резко отодвигая стул, – Какого черта он еще спит?!

Уверенным шагом лечу к кабинету Августа; за мной следует Франко и, чуть поколебавшись, Анна. Мы подходим к двери, я настойчиво стучусь. Потом повторяю попытку. Затем – барабаню по створке кулаками. Никакого ответа. Переглянувшись с Моро, заношу ногу для удара и выбиваю не слишком крепкий запор. Втроем врываемся в полутьму кабинета; я замираю, не в силах осознать увиденное.

Комната практически не изменилась, разве что лампы выключены. Единственный источник света – огромные мерцающие мониторы, где с заданной периодичностью сменяют друг друга некие абстрактные образы, переливаются яркие цвета и непонятные градиенты. Все это похоже на какую-то бредовую фантасмагорию, пытку для глаз и для сознания.

Хозяин кабинета лежит в своем глубоком кресле. Ноги вытянуты куда-то под стол, руки безвольно раскинуты в стороны; голова завалена набок, чудом удерживаясь на широком подголовнике. Глаза полузакрыты, радужки не видно из-за невероятно расширившихся зрачков. Бездумный взгляд блуждает по экранам; губы шевелятся, издавая еле слышный шепот; из уголка рта вытекает целый ручей слюны. Август никак не реагирует на появление гостей, он целиком растворился в мире сладострастных грез.

– Что за черт?! – шепчу изумленно и испуганно.

Рука невольно нашаривает сенсор, над головой загорается тусклый свет. Только теперь замечаю неестественную бледность Нэша, проступившие вены, а на столе – наполовину пустой инъектор.

– Твою дивизию! Август! – с болью рявкает Франко, – Только не это!

Парень хватает друга за подбородок, трясет; в воздух взлетает ладонь, отвешивая несколько хлестких пощечин.

– Бесполезно! – загробным тоном возвещает Анна, – Это чертов «кайф»! Он сейчас так далеко, что и представить сложно.

Девушка брезгливо рассматривает инъектор, а затем бросает его на пол. Высокий каблук безжалостно и злобно топчет пластик, пока от него не остается мелкая труха.

– Как же мы не заметили? – озверело сокрушается Франко, – Почему не поняли? Смерть Мари его так подкосила!

Словно повинуясь его словам, цветной калейдоскоп на экране прерывается. Бесконечный поток пестрых бессмысленных красок иссякает, а на его месте возникает простой объемный образ. Мари Дин смотрит с голографических мониторов, как живая; чуть насмешливый дружелюбный теплый взгляд обещает надежду и скорую встречу; откровенное платье обнажает белые плечи и верх груди; длинные волосы раскиданы по спине и слегка колышутся под порывами несуществующего ветра.

– Нэш! Нэш, очнись! – Моро по-прежнему теребит бесчувственное тело.

Голова Августа болтается, как воздушный шарик на веревке; плечи и руки вяло перекатываются по креслу, будто наполненные вязким гелем. Взгляд все такой же бессмысленный, слюна размазалась по подбородку, изо рта доносится недовольное бормотание.

– Оставь, – безрадостно качает головой Кравец, – Парень в наркотическом сне. У нас нет ни навыков, ни нужных средств, чтобы привести его в порядок.

– И долго это еще продлиться? – уточняю со слабой надеждой.

– Кто знает? – девушка грустно пожимает плечами, – Зависит от дозы… Может, пять минут. А может – пять часов!

Франко бережно укладывает друга поудобнее, отступает на шаг, не сводя печального взгляда с аморфной фигуры. Сердце сжимается от боли и тоски, видя, во что превращается деятельный и амбициозный человек под действием всего лишь одной дозы химической дряни.

– Значит, мы сами должны что-то решить! – говорю и понимаю, что тем самым перекладываю ответственность на себя.

Франко смотрит на Анну, девушка – на меня. В кои-то веки ее надменный вид сменяется на выражение неуверенности и даже какой-то хрупкости. Взгляд на взгляд, глаза в глаза, между нами проскакивает искра взаимопонимания. Посылаю блондинке импульс спокойствия и силы; уже вполне осознаю, чего она ждет. Да и у меня, по сути, не остается иного выбора.