Диво

— Послушайте. — Он не находил слов от неожиданности. — Это… это же расизм! Да нет, просто какой-то идиотизм… Мышцы… Но я ведь не борец, не боксер, даже не молотобоец! Голову вы у меня заметили или нет?

— Только потом. Голова как раз вам мешает.

— Чтобы я пожертвовал всем ради вас, любительница… этих длинных мышц? В таком случае я тоже отплачу вам тем же самым… Враждовать — так враждовать до конца.

— Я не собиралась с вами враждовать.

— Я тоже. И то, что вам скажу, не будет таким прямым и острым, как ваше… Просто, если хотите, расскажу вам одну небольшую новеллку.

— Вы еще и пишете новеллы?

— Нет, это Андре Моруа. У нас ее не переводили.

— Даже так? Вы так милы? Хотите сделать для меня сюрприз?

— Да нет, просто рассказать хочу. Довольно прозрачная мораль. Но написана хорошо.

— Что же, если хорошо…

— Речь там идет о парижском юноше, который полстолетия назад задержался перед витриной торговца картинами на улице Сент-Оноре. Юноша был студент, бедный и так далее. На выставке он увидел картину Моне «Собор в Шартре». Моне тогда еще не был популярен, но студент обладал метким глазом и врожденным чувством красоты. Зачарованный картиной, он отважился войти в помещение и спросить о цене. «Боже мой, — воскликнул торговец, — картина у меня висит уже с каких пор! Могу уступить ее за каких-нибудь две тысячи франков». У студента не было двух тысяч франков, но он имел весьма зажиточных родственников в провинции. Его дядя прямо сказал перед отъездом в Париж, чтобы он, если будет трудно, обращался к нему без колебаний. Так вот, студент попросил торговца в течение недели никому не продавать картину, а сам послал письмо дяде.

У студента в Париже была любовница. Муж у нее был старый, и она скучала. Была глупа, как гусыня, вульгарна, но красива. Бывает и такое. Вечером в тот день, когда студент заинтересовался картиной «Собор в Шартре», она сказала: «Завтра ко мне приезжает из Тулона приятельница, вместе с которой мы были в пансионе. Муж мой занят, у него нет времени на сопровождение, рассчитываю на тебя».

Приятельница приехала не одна. Привезла еще свою приятельницу. И вот три дня студент водил по Парижу сразу трех женщин, платил в кафе, в театре, оплачивал фиакры, давал чаевые. Финансы его не выдержали такого напряжения, пришлось одолжить деньги у коллеги. Когда пришло письмо от дяди из провинции, студент облегченно вздохнул. Немедленно возвратил долг, а на оставшиеся деньги купил подарок любовнице. А «Собор в Шартре» приобрел какой-то коллекционер и через некоторое время в завещании оставил его Лувру.

Студент, который со временем стал известным писателем, теперь уже старый человек. Но сердце у него по-прежнему молодо и точно так же учащенно бьется, когда ему повстречается хороший пейзаж или красивая женщина. Выходя из дому, он часто встречает старую женщину, которая живет напротив. Это его давнишняя любовница. Лицо ее утопает в жире, глаза, некогда такие чудесные, теперь лежат на двух мешочках отвисшей кожи, над верхней губой торчит седой мох. Дама с трудом передвигается на больных ногах.

Встречая ее, великий писатель кланяется и идет дальше. Никогда не останавливается. Знает, что старая женщина наполнена ядом и злобой. Мысль о том, что он любил ее когда-то, теперь для него огорчительна.

Часто заходит он в Лувр, в зал, где висит «Собор в Шартре» Моне. Долго смотрит на картину и вздыхает.

— Какие мы дураки! — засмеялась Тая. — Ты можешь меня поцеловать здесь, перед этими безумными машинами, над вашим спокойным Днепром средь…

Он не дал ей договорить, они стояли и целовались, машины сигналили им, нарушая постановление горсовета о запрещении звуковых сигналов.

— Ты не сказал мне, что любишь меня, — напомнила она потом.

— А ты?

— В этом, конечно, нет никакой логики, но я ради тебя тоже ничего не покинула бы и ничем не пожертвовала бы, хотя… позавчера я прогнала прочь всех тех дураков, которые приехали за мной из Москвы… Но и без тебя, наверное, не смогу теперь… Это — наверное, говорят все женщины, поцеловавшись с мужчиной, но…

— Хочешь, я скажу то же самое? Не боясь банальности.

— Не нужно, тебе не к лицу слова обычные… Но как мы с тобой только что грызлись! Хочешь — расскажу тебе сказочку, услышанную мною в тайге? О зверях.

— Как грызутся? Не нужно. Давай хоть немножко продолжим эту минуту мира, который установился между нами. Если бы мог, я бы остановил время хотя бы на миг. Так, как останавливаются стрелки на больших электрических часах перед тем, как совершить очередной перескок.

— Счастье между двумя прыжками минутной стрелки? — Тая засмеялась.

— Но потом стрелка все-таки перескакивает, гонимая неумолимым течением времени. А мы пытаемся если уж и не догнать или опередить ее, то хотя бы не отстать от нее. Например, я через два дня еду в Западную Германию.

— Куда? — Тая решила, что он шутит. — А почему бы не в Патагонию?

— В самом дело, я еду в Западную Германию. — Борис был совершенно серьезен. — Уже все готово, все документы оформлены, у меня есть билет на самолет Киев — Вена, оттуда — поездом.