«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть II. Камышловское духовное училище на рубеже XIX-начала XX веков

Можно ли поставить рядом без опасения быть осмеянным два понятия: «бурсак» и косметика? Если представлять бурсака в неизменном виде «тессараконты» и мыслить категориями «Очерков бурсы», то, очевидно, нельзя. Но жизнь, как всегда, вносила и вносит свои коррективы. «Бурсаки» прекрасно различали достоинства и недостатки «черёмухового мыла», «яичного мыла», «глицеринового мыла», и утром они никогда не мылись без мыла.[136] О чесотке мы на бурсе не слышали. На моде были помада, фиксатор, репейное масло. Особенно – фиксатор. Скорее можно сказать злоупотребляли им. Был ли pediculus? Был! Кое у кого, но без наружного проявления, там в складках белья. На верхней одежде, на спальных принадлежностях – нет! Почему в белье? Его плохо парили и плохо гладили, в результате – «изумрудные» зёрна оставались на созревание. Проблемы вшивости на бурсе не ставилось. В баню «бурсаки» ходили, примерно раз в декаду. Там каждому выдавалось мыло и вехотка. Вода давалась до отказа. Парились. Мыться помогал иногда «учинённый» для надзора старик. Грязное белье сбрасывали там же, а получали чистое в гардеробной комнате.

Волосы время от времени подстригал парикмахер. У «старших» на моде были прически – «ерошки», часто сильно нафиксуаренные. Спальное бельё менялось применительно к посещению бани. Что говорить – оно было непрезентабельным: неважного качества, заплатанное. Подушки тоже были не из пуховых, матрацы – соломенные или мочальные, одеяла не первой свежести, обтёрканные, истёртые и не особенно грели. «Бурсаки» раскопали у них удивительное свойство: если водить ими по волосам, то появлялись искорки – электрические разрядки. Весной, в жаркие дни, учеников водили купаться, иногда по два раза в день. Что только было при этом с «бурсаками»: они плавали, ныряли, кричали…[137]

Что было на «бурсе» образцовым, то это уборные: отдельные кабинки с деревянными лаковыми стенками, с водой для промывания унитазов. Свидетельствую, что потом я не встречал ни в одном учебном заведении – ни в семинарии, ни в академии, ни в каком другом учебном заведении таких туалетов, какие были на «бурсе». Вот почему, когда мне случайно удалось посетить здание нашей «бурсы», где теперь находится военный лазарет, я не преминул заглянуть и в сие учреждение и… увидел такую картину, что у меня сейчас же родилась мысль: «Что бы сказал наш смотритель Михаил Николаевич, если бы он увидел «сие»!

Были ли среди «бурсаков» неаккуратные, нечистоплотные? Да, были! Но все они были наперечёт и, между прочим, их не уважали и сторонились их же товарищи.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 709. Л. 11–14.

Одежда «бурсаков»

Для «духовников» не было принято одежды единого образца – «формы». Когда их отправляли после летних каникул, то снабжали валенками, шубами, шапками самого разнообразного покроя и образца. Из верхней одежды также укладывали в чемодан: визитки, брюки тоже разной расцветки. Раньше – до девяностых годов – ученикам шили сюртуки, и они были чем-то вроде формы. Но то обстоятельство, что в других учебных заведениях – гимназиях, реальных училищах – были приняты формы, а также, очевидно, стремление к гармонии, порядку на практике привели к тому, что сам собой, так сказать, самотёком у «бурсаков» было принято носить тужурки серого сукна с закрытым воротом и брюки на выпуск, преимущественно из того же материала. Принято также было надевать крахмальные белые воротнички на шее.[138] Но с чем не могли примириться ученики, то со штиблетами и туфлями: считалось, что это женская одежда, и, поэтому, когда один из «бурсаков» – Ваня Медведев вместо сапогов под брюками стал носить ботинки да ещё с пуговицами, то ему не давали прохода и кричали: «Эй ты – девка, девка!» Бурса метила за отступление от принятых ею норм.

В моду входило ношение часов со шнурком через шею. Нужно отдать справедливость «бурсакам» в том, что они приучались к аккуратности и опрятности в одежде. Так, в числе предметов бытового обслуживания почти у всех, а наверняка – у многих были платяные щётки, щётки чистить сапоги, вакса и новость культуры – раствор для смазывания обуви – аппретура. В торжественных случаях сапоги «бурсаков» блестели как лаковые, а на тужурках и брюках ни пушинки, ни пылинки! Не доросли «бурсаки» только до ношения резиновых калош: это полагалось уже семинаристам.

^[[139] ] ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 709. Л. 14–16.

«Родимые» пятна старой бурсы в нашем училище и «благочестивые» размышления по поводу них[140]