«DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть III. Пермская духовная семинария начала XX века

Семинаристы спортом не занимались, но весной подходили к физкультурным приборам, чтобы расправить мускулы и весь корпус от сидения за подготовкой к экзамену. Во время экзаменов не приходилось много разгуливать по городским скверам, и в этом случае сад компенсировал то, что в других случаях падало на первых. Кроме того, в саду были места, где можно было уединиться для подготовки к экзамену. Одним словом, семинарский сад весной оживал: после ужина семинаристы гурьбой направлялись в него и расхаживали по аллеям подобно тому, как зимой расхаживали по коридору.

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 136 об.-137.

*В «свердловской коллекции» воспоминаний автора отсутствует.

Сезонные традиционные лакомства*

Зимой в коридоре, ведущем из главного корпуса в столовую, производилась бесконкурентная торговля пирожками пирожника Половникова. На пятак два горячих пирожка по выбору или с мясом или с вареньем. Это был придворный поставщик. О нём знал вахтёр у ворот и пропускал через ворота. Позднее, когда Половников поставил дело на широкую ногу, у него был помощник-мальчик, который и являлся на большую перемену во время уроков. Говорили, что Половников со временем купил дом, дал гимназическое образование дочери. Одним словом, «попил семинарской кровушки».

Весной в Перми по городу сновали продавцы мороженного, малиновой или лимонной воды и продавцы пареных груш и яблок. На толкучке и «обжорке» (пельменные ряды у калачей) продавали «кислые щи». Сезонными поставщиками лакомства семинаристам были продавцы мороженного у двери, ведущей с мраморной лестницы внизу во двор. Сюда ежедневно в час, совпадающий с окончанием семинарского обеда, являлся продавец мороженного – лимонного или шоколадного на сливках. Стаканчики были рассчитаны на цены в пять и десять копеек. В разное время дня, но чаще под вечер с улицы, проходящей мимо семинарии, раздавалось пение, которое, вероятно, могло бы поспорить с иерихонской трубой: «Садовые сладкие пареные груши, дули!» Певец выпевал определённую мелодию. Любители выходили и покупали. Какие всё-таки тогда были патриархальные времена!

ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 725. Л. 137 об.-138.

*В «свердловской коллекции» воспоминаний автора отсутствует.

Черты семинарского быта*

Ревнители мод.373 Ещё А. С. Пушкин в эпиграмме на Сперанского указывал на какой-то у него «образ семинарский». Что же мы наблюдали в «образе семинарском» в наши дни? Нужно сказать, что мы были живыми свидетелями эволюции, причём стремительной эволюции «семинарского образа». Традиционный сюртук с жилеткой на наших глазах уступал место визитке и позднее ещё куртке с закрытым воротом. В полных правах сохранялось крахмальное бельё с галстуком при визитке и воротником при закрытом вороте. Сюртук сохранялся для торжественных случаев, например, у распорядителей на вечерах. Наряду с чёрными визитками входили в моду цветные, например – серые. Большие изменения претерпели брюки, а именно пришла мода носить узкие брюки со штрипками, а поверх тужурок широкие ремни. Внедрению этой моды много содействовал перешедший в нашу семинарию сын секретаря консистории Вишневский. Началось соревнование в новой моде, причём сторонником крайностей скоро показал себя Вася Мичков.374 Про него говорили, что брюки он натягивает на себя с мылом, а ширина ремня у него походила на корсет. Из верхней одежды оставались традиционное чёрное пальто с бархатным воротником и фуражка с бархатной шейкой, в летнее время на верх фуражки надевался белый чехол. В моде были башлыки. В зимнее время семинаристы обычно ходили с поднятым у пальто воротником, а поверх него привязывали башлык. Это, так сказать, типичный «образ семинарский». Не обходилось в области мод и без курьёзов. Так, после японской войны как ураган пронеслась мода на папахи, причём поклонники этой моды иногда увлекались через край величиной папахи. Появились на головах кое у кого целые горы меховых шапок. Дело приняло такой оборот, что наш инспектор А. П. Миролюбов стал уже увещевать не злоупотреблять величиной папах.

Особо нужно сказать о моде на шевелюры. Шевелюра – это причёска a la Бетховен или Антон Рубинштейн. Тон всем задавал в этом отношении семинарист Чирков. Небольшого роста, коренастый, с короткой шеей, он сбивал свои волосы в целую копну. Ему подражали все, кому только волосы позволяли это проделывать, хотя бы с не столь большой шапкой волос. Считалось, например, что басы, а особенно октавы, должны обязательно иметь шевелюру. Борьбу с крайним увлечением шевелюрами опять-таки вёл А. П. Миролюбов. Он вышучивал таких «модников».375 В 1906-1909 гг. шевелюра сошла из моды, и когда мы учились в шестом классе и Мавровский ставил в заведённом им журнале оценки за наши прически, то эти оценки больше всего относились к так называемому косому ряду и в редких случаях к «ерошке», но шевелюра уже не значилась в ряду причесок.