Дизайнер смерти

Но любые мои сомнения сходили на нет, когда наступал момент очередного обследования плода. В отличие от Дорнана, местный врач осматривал меня только раз в неделю, показывая на специальном аппарате черты моего будущего ребенка.

– Здоровая девочка, – говорил он. – Почти семь месяцев, развитие согласно сроку.

В эти моменты я замирала, смотря на ее головку, крошечные ручки, ножки, пальчики, и понимала, что делаю все не зря. И пальцы сами по себе сжимались на передатчике Хэдока.

– А это что у вас в руках такое? – внезапно оживился доктор, скашивая взгляд на мою ладонь. – Пуговица?

– Н-нет, – замялась я, стараясь спрятать поскорее дар Хэдока в карман. – Это просто… просто.

– Ну-ка, покажите. – Док очень ловко поймал мою руку и заставил разжать. – Надо же. Передатчик военного образца, такие были на вооружении лет двадцать назад. Ну и зачем вы сюда таскаете эту побрякушку?

– Почему побрякушку? – отчего-то возмутилась я. – Может быть, мне ее дал дорогой сердцу человек, чтобы меня когда-нибудь найти.

– Вот я и говорю, побрякушку, – отдавая обратно «маяк», произнес док. – Или Рикард вас не предупредил, что любые сигналы из этого места намертво глушатся? Иначе бы нас уже давно обнаружили люди императора.

– А как же трансляции? – не поняла я. – Ведь каждую неделю меня снимают.

– Все верно, а потом «связисты», такие, как ваш друг Дан, перевозят записи на другие планеты, и уже оттуда идет вещание. Каждый раз из нового места. Только не говорите, что не знали этого, Эсмиральда.

– Нет, – рассеянно пробормотала я, глядя на маяк, который нежно лелеяла последние месяцы, тайно надеясь, что Хэдок видит мои перемещения и знает, где я нахожусь…

Сейчас же выходило, последний сигнал, который передала «пуговица», был, когда наш корабль сел на Гризальд, а после все исчезло.

Для Хэдока, где бы его ни держали, вот уже как несколько месяцев я была в режиме молчания.

Глава 10

Хэдок

Они научились меня отключать.

Если раньше я хотя бы мог слушать, о чем говорят эти люди, то теперь мое сознание возвращалось ко мне лишь на короткое время, а ориентированием по времени стали лишь номера операций, которые на мне проводили.

Триста сорок первая… сорок вторая… третья…

Теперь я просто считал. Больше мне ничего не оставалось, находясь наедине со своим сознанием. Я фактически сдался, лишь где-то в глубине все еще жила хрупкая надежда, что Эсмиральда до сих пор жива и просто потеряла передатчик.

Но здравый смысл был неумолим.

В один из моментов, около двухсот операций назад, сигнал передатчика возник на Гризальде и уже через несколько часов исчез окончательно. Выводы были очевидны и неутешительны.

Хотя я старался верить, что однажды приду в себя, а передатчик снова работает. Горит, будто путеводная звезда, не давая мне сдохнуть. Но в чудеса я разучился верить еще тогда, как узнал, что моего отца и брата убил мой же дядька.

Кимат я больше тоже не видел. С прошлого раза она так и не появлялась в лаборатории, по крайней мере, пока я был в сознании.

А вот Растор и его коллега продолжали заниматься изучением «моего внутреннего мира», причем, судя по их мрачным лицам, достаточно безуспешно. Возможно, Кимат они рассказывали о своих якобы «успехах», я же с полнейшим равнодушием осознавал – древняя технология так просто не поддастся обычным смертным. Нужно быть кем-то большим, чтобы понимать ее суть. Нужно быть Дизайнером Жизни, чтобы успешно создавать новых Дизайнеров Смерти. Нас невозможно поставить на конвейер.

Один раз Растор даже сел напротив меня и задумчиво протянул:

– Что же в тебе такого, что остальные не подходят?

Ответить ему я мог, но не собирался. Во мне не было фактически ничего особенного, кроме исключительного везения родиться с одним редким геном, позволяющим срастись воедино с «имплантированной в мозг» системой искусственного интеллекта.

Это как аппендицит – у обычного человека почти ненужный рудиментарный орган, так и с этим геном – как пятая рука, он был отсечен эволюцией, еще когда существовала цивилизация Альтазара, проявляясь лишь в очень редких случаях. Ну, не считая той самой «собаки», которая выжила на первом корабле. Возможно, в их виде домашних животных такое не было странностью.

Так что Растор с коллегой могли бы и дальше мечтать скопировать технологию древних, я же точно знал: их мечты несбыточны. Разве что ученым удастся создать свой способ, полностью подходящий для обычных людей…

– Он в сознании? – раздался сверху раздражающий голос Кимат.

– Нет, императрица. Вы же знаете, мы уже больше месяца держим его в искусственной коме. Иначе его сердце может не выдержать нагрузки, которые мы задаем.

– Приведите его в сознание сейчас же! – взвизгнула она.

– Но это опасно. Вы же видите, эти стимуляторы до сих пор в нем.

– Не волнует! Я должна его допросить.

В этот же момент раздался незнакомый голос. Тоже женский, но куда более взволнованный и напуганный.

– Это же Хэдок? Да? Что вы с ним сделали?

– Заткнись! – Звук пощечины. – Хотя нет, я из тебя выжму, почему ты решила украсть куб.