Дхарма в аду

В обычной тюрьме ему стало гораздо хуже, но направление на лечение пришлось ждать довольно долго. В конце концов его послали в обычную городскую больницу, а оттуда он снова попал в наше заведение. Когда он вернулся, я попросил назначить меня его добровольным помощником в хосписе. У парня обнаружили туберкулёз и поэтому держали в изоляторе. Мне выдали хирургическую маску, и капеллан провёл меня в палату. Капеллан остался снаружи, а я вошёл в палату, где, скорчившись на кровати, лежал мой друг. Он выглядел совершенно измождённым, на него было больно смотреть. Мы не встречались около года, и мне было нелегко увидеть его в таком состоянии. Когда он заметил меня, то сел на кровати и предложил провести совместную сессию медитации. Однако сидеть ему было больно, и я предложил, чтобы он снова лёг. Он рассказал мне, что в той тюрьме, куда его от нас перевели, у него была возможность серьёзно практиковать, что он встретил других заключённых, заинтересованных в практике, и они вместе организовали группу, которая вполне успешно занималась сидячей медитацией.

Он непременно хотел принять позу для медитации и показать мне, что до сих пор способен практиковать, а я всё пытался его от этого отговорить и уложить обратно на постель так, чтобы ему было комфортно. Но он настоял на своём и сел на кровати – скелет, обтянутый кожей, пытающийся сидеть со скрещенными ногами. Я сел на стул, и мы вместе занялись медитацией. Некоторое время всё шло хорошо, но в какой-то момент я вдруг начал думать о его туберкулёзе – мы ведь сидели очень близко друг к другу и дышали буквально «одним воздухом». На мне, конечно, была маска, но уж больно близко мы сидели – не более чем в тридцати сантиметрах друг от друга. К тому же маска становилась влажной от моего дыхания, а я отлично знал, что от влажной маски толку немного. Более того, подобная маска уберегает от заражения в течение десяти минут, а прошло уже пятнадцать, а затем и двадцать минут как мы сидели нос к носу. Я начал паниковать.

Я проработал добровольцем в хосписе довольно долго. Я уже продолжительное время был буддистом. Я проштудировал «Тибетскую книгу мёртвых». Я учил медитации и занимался подготовкой добровольцев для хосписа. Я полагал, что практически разобрался со своим собственным страхом перед смертью и могу держать его под контролем. Но в тот момент моя паника всё нарастала и нарастала. И довольно скоро я понял, что больше не могу этого выносить – что мне необходимо уйти.

На самом деле, капеллан предупредил меня, чтобы я не задерживался. Ведь меня пока ещё не назначили добровольным помощником моего друга, и у меня не было допуска в его палату, поскольку он был на карантине. Капеллан дал мне на посещение пятнадцать минут. Я уже пробыл в палате все двадцать пять, а стука в дверь всё не было. Я думал: «Ну где же ты? Пожалуйста, постучи в дверь и вытащи меня отсюда». Но он так и не постучал, а я не смог справиться с приступом паники и мне пришлось уйти. После этого случая я осознал, что мне нужен действенный метод работы со страхом смерти.

Служение «дёргает за ниточки» и нас самих – оно выносит на свет наше внутреннее содержимое и показывает, на чём мы застряли – чего боимся и чему сопротивляемся. Если мы в состоянии увидеть эти «зажимы», признать их существование, а затем отпустить, то это становится одним из методов, который помогает нам двигаться вперёд. Потому что на самом деле мы застреваем не в «их проблемах», мы застреваем в своих проблемах. Я обнаружил множество мест, где обычно застреваю, пока работал добровольным помощником в хосписе. Наблюдая воочию собственные проблемы, возникающие из-за работы с больными людьми, я получил бесценный урок. И я навсегда сохранил благодарность этим великим учителям – умирающим больным, с которыми я работал, людям, которые стали мне близкими друзьями.

Перестать думать только о себе и начать служить другим людям – это очень эффективный метод, который сыграл ключевую роль в моей личной трансформации, когда я отбывал наказание в тюрьме. Я уверен, что если многие из нас переключат своё внимание на помощь тем, кто в ней нуждается, то мир непременно изменится к лучшему. Я искренне надеюсь, что всё больше и больше заключённых – будучи в тех условиях, в которых они оказались – найдут возможности работать на благо других. Подобное служение не обязательно должно проходить в рамках грандиозных проектов, оно может принимать абсолютно любые формы – добровольную помощь в хосписе, организацию групп для занятий медитацией или даже просто добросердечное отношение к другим людям, готовность выслушать и разделить с ними их боль. Как было бы здорово, если бы мы смогли трансформировать американские тюрьмы таким образом, чтобы там не процветали преступность и насилие, чтобы они служили основной для позитивных социальных изменений.