Для фортепиано соло. Новеллы

— Напротив, это я… — сказал он. — Ирен, всю ночь… Я поклялся себе стать другим…

— Какое безумие, — воскликнула она, — главное — не меняйтесь… Ах нет! Вас любят, Бернар, именно за ваши капризы, за ваши прихоти, за ваш характер избалованного ребенка… Это так прекрасно — мужчина, который заставляет вас идти на жертвы… Я хотела вам сказать, что сегодня вечером свободна и что не буду предлагать вам никаких программ… Располагайте мною…

Бернар, вешая трубку, с грустью покачал головой.

Муравьи

Между двумя стеклянными пластинками, скрепленными приклеенной по краям бумагой, суетилось и хлопотало целое племя крошечных коричневых уродцев. Продавец насыпал муравьям немного песку, и они прорыли в нем ходы, которые все сходились в одной точке. Там — в самой середине — почти неподвижно восседала крупная муравьиха. Это была Королева — муравьи почтительно кормили ее.

— С ними нет никаких хлопот, — сказал продавец. — Достаточно раз в месяц положить каплю меду вон в то отверстие… Одну-единственную каплю… А уж муравьи сами унесут мед и разделят между собой…

— Всего одну каплю в месяц? — удивилась молодая женщина. — Неужто хватит одной капли, чтобы прокормить весь этот народец?

На молодой женщине была большая шляпа из белой соломки и муслиновое платье в цветах, без рукавов. Продавец грустно посмотрел на нее.

— Одной капли вполне хватит, — повторил он.

— Как это мило! — воскликнула молодая женщина.

И купила прозрачный муравейник.

— Друг мой, вы еще не видели моих муравьев?

Белоснежная ручка с наманикюренными пальчиками держала стеклянный муравейник. Мужчина, сидевший рядом с молодой женщиной, залюбовался ее склоненным затылком.

— Как с вами интересно, дорогая… Вы умеете вносить в жизнь новизну и разнообразие… Вчера вечером мы слушали Баха… Сегодня… наблюдаем за муравьями…

— Взгляните, дорогой! — сказала она с ребячливой порывистостью, которая — она это знала — ему так нравилась. — Видите вон ту громадную муравьиху? Это Королева… Работницы прислуживают ей… Я сама их кормлю… И поверите ли, милый, им хватает одной капли меду в месяц… Разве это не прелестно?

Прошла неделя — муравьи за это время успели надоесть и мужу, и любовнику. Молодая женщина сунула муравейник за зеркало, стоявшее на камине в ее комнате. В конце месяца она забыла положить в отверстие каплю меду. Муравьи умерли медленной голодной смертью. До самого конца они берегли немного меду для Королевы, и она погибла последней.

Письма

Пять лет назад я была любовницей Фабера. Я очень его любила. Он столько вносит в жизнь женщины волнения, грусти и счастья, что они, вкусив этот яд, уже не могут отказаться от него. Без всякого повода, без основания, лишь бы самому себе доказать свою власть, он требовал от меня самого невероятного. И я была счастлива повиноваться ему. Каждое утро, около шести часов, он звонил мне. В этот час мой муж спал, и в его спальне звонки не были слышны, к тому же, впрочем, я сделала их приглушенными, подложив под молоточек звонка клочок ваты.

После нескольких месяцев эта связь привела к скандалу. Родители моего мужа, который обожал меня, побудили его пригрозить мне разводом, и из-за детей я в конце концов решилась порвать с Фабером. Я пообещала не видеться больше со своим любовником. Два года я думала, что просто умру. Фабер сделал все, чтобы вернуть меня; я уехала из Франции; я держала в тайне свой адрес. Наконец, я почувствовала себя более сильной и вернулась. За время этих путешествий я сблизилась с мужем, а он проявил себя нежным и снисходительным. Он больше не напоминал мне об этой истории, и мы слыли в свете счастливой парой. Но я была грустна, жизнь казалась мне бесконечной, хотелось скорей состариться. Так же прошли еще два года.

Как-то утром, когда я еще спала, я услышала звонок телефона и подумала, что это мне снится. Я видела во сне, что мне звонит Фабер и говорит те смущающие и страстные слова, которыми он меня покорил. Я проснулась. Реальный звонок звучал у моей постели. Я взяла трубку и услышала голос, который скорее читал, чем говорил. Мне показалось, что это голос Фабера, но я никак не могла уловить, что он говорит. Потом я поняла: он читает. То, что он читал, было прекрасно. Это были письма влюбленной женщины. Они показались мне раздирающими душу, возвышенными. Я подумала о Джулии де Леспинасс, португальской монахине. Наконец, после одной фразы, еще более прекрасной, я крикнула:

— Фабер, умоляю вас… Прекратите… Вы заставляете меня страдать… Что вы читаете?

— Прекратить? — сказал он. — Зачем же? Я читаю вам ваши собственные письма, те самые, что вы когда-то написали мне… Вы уже не узнаете свои мысли?

И тогда я почувствовала, какой совсем другой, более заурядной женщиной сделало из меня за эти два года спокойствие сердца. На следующий день я вернулась к нему. Я встречаюсь с ним каждый день.

Рикошет

Даниэль с удивлением посмотрел на жену. Она редко заходила к нему по утрам.

— Вы хотите со мной поговорить? — спросил он.