Для любви нет преград

Данте сидел во главе обеденного стола и жадно ел багет и сыр. Когда Джесс вошла, он ненадолго поднял глаза. Показав ей взглядом на стул, он дернул подбородком и провел льняной салфеткой по губам.

– Ты хочешь есть?

– Немного.

Взгляд Джесс, устремленный на него, наводил на мысль, что она не может справиться с его обаянием. И он вел себя намеренно жестко.

– Ешь, – приказал он, – а потом мы поговорим.

– Звучит зловеще.

Не обращая внимания на ее комментарий, он доел свой ужин и выпил большой стакан воды.

– Ты хочешь чего-нибудь еще? – нахмурился он. – Если да, скажи.

Она выглядела смущенной.

– Я не хочу никому доставлять хлопот.

– Правда? – сказал он, откинувшись на спинку кресла. Не сводя глаз с Джесс, он отмахнулся от стюарда и потянулся за фруктами.

– Я здесь не для того, чтобы есть. Ты хотел со мной поговорить.

Он пожал плечами.

– Ты думаешь, что я воспользовалась своим преимуществом, – заявила она.

– Это именно то, что я думаю.

– Мне жаль, что ты так думаешь.

Он поднял руку:

– Не надо. Мы не такие уж разные, ты и я. Почему бы тебе не воспользоваться удобной возможностью? Я бы сделал то же самое.

Она нахмурилась еще больше.

– То есть?

– Итак, у нас все сложно. Я должен что-то положить на твою тарелку и сам покормить тебя?

Ее глаза потемнели.

– Нет, я…

– В порядке?

– Да.

– Успокойся, Джесс. Я восхищаюсь твоей профессией. Теперь ты должна отказаться от своей манеры не говорить мне правду.

– Я не хотела тебя обманывать. Я просто хочу помочь.

– У меня болит нога, – признался он. – Почему бы тебе не помочь? Хочешь винограда и сыра?

– Спасибо. Я на самом деле хочу есть. Я знаю, что наше сотрудничество началось не лучшим образом, но я наверстаю упущенное.

Сыр был восхитительным, и Данте тоже. Он принял душ, и его волосы все еще были влажными. Его серьга блестела в свете иллюминатора, а запах лимонов и чего-то древесного окружал его. На своей территории Данте расслабился. Он был в халате. Когда он шевельнулся, Джесс мельком увидела его татуировки… рычащего волка в области сердца, а когда он повернулся, чтобы налить еще стакан воды, мелькнул череп, вытатуированный на его шее.