Для плохиша она — исключение

Впрочем, ее симпатия к Ярославу мне была давно понятна, еще с вечера в кафе, а вот у блондина с ним отношения были куда сложнее. Перед тем как нам с брюнеткой уйти, Стас почему-то схватил мою руку и галантно поцеловал в тыльную сторону ладони.

– Ты шестая, – прошептал он. – Не обольщайся.

Я не поняла, о чем он, – к его сожалению. А может, не хотела об этом даже думать. Какая мне разница, чему они ведут счет? Мне бы понять, что делать дальше.

– Вот эта комната твоя. Делишь ее с тяжелоатлеткой Марией Богатовой. – Взгляд хвостатой так и говорил, что я должна впечатлиться фамилией будущей соседки, но я ее глубоко разочаровала. – Что, не знаешь такую? Не слышала? А она, между прочим, юный талант.

– А ты слышала о Карле Витте? А он, между тем, уже два века назад стал самым молодым доктором философии. В тринадцать лет!

– И что? Рори ван Ульфт знаешь?

– Нет, – честно ответила я.

– А она подняла в семь лет вес восемьдесят килограмм. Дальше будем мериться?

– Нет. Ты сама спросила первой.

Хвостатая на миг задумалась, будто вспоминала, как на самом дела было, а потом согласно кивнула, чем меня удивила. Обычно такие девушки до последнего гнут пальцы и не признают вину.

– Что стоишь? У тебя ключ, – вдруг напомнила она.

Точно!

Я открыла дверь, тихонько толкнула ее и застыла на пороге. Большая комната делилась ровно пополам стеллажами, и ровно посередине пятачка правой половины на кулаках отжималась девушка. Она была даже миниатюрней меня, худее, но я бы никогда даже пять раз так не отжалась, а она делала это так часто и легко, словно это не представляло большого труда.

– Приветули! – хриплый, словно прокуренный, голос новой соседки контрастировал с кукольными чертами лица.

Она вскочила с пола одним слаженным движением, отряхнула руки и протянула мне правую для рукопожатия.

– Я Мари!

– Оставлю вас. – Хвостатая поспешила закрыть дверь, а я протянула руку в ответ девушке из тяжелоатлетического спорта.

– Я Кристина. Можно просто Крис.

– Как-то ты среди года появилась. Перевелась из Питерской ЭСА, что ли? Какой факультет?

Она так дружелюбно смотрела на меня, что не хотелось признаваться в истинной природе моего появления здесь. Думаю, ее взгляд тут же изменится. С другой стороны, она все равно узнает, и вот тогда будет только хуже.

– Я забрала кубок ЭСА, – невольно сморщила я нос от воспоминаний.

– Ты? – Мари так сильно треснула меня по спине, явно собираясь поздравить, а не убить, но чуть не сделала последнее. Я отлетела вперед на пару шагов, едва удержалась на ногах и обернулась.

– Прости! – Девушка уже бросилась ко мне и так крепко стиснула в объятиях, что мне стало трудно дышать. – Ой, силу не рассчитала.

Хорошо, что она быстро сообразила, а то я не могла и вздоха сделать. Да и не ожидала я такой теплой встречи.

– Ничего. – Мой взгляд упал на ее сторону комнаты. Штанги, железо, турники, стенки, прыгалки на тумбочке, какие-то странные штуки развешаны по стене.

– Обычно ко мне никого не подселяют. – По лицу Мари потекли капли пота, которых не было, когда она отжималась. Похоже, для нее разговор со мной гораздо большая нагрузка на организм, чем физические упражнения.

Это меня купило, что уж там. Иголки настороженно спрятались, я смогла немного расслабиться и осмотреть свою сторону.

А что, неплохо. Кровать достаточно широка, чтобы не бояться свалиться, перевернувшись на бок. Прикроватная тумбочка, шкаф, зеркало, даже ковер в виде сердечка на полу. Розетка у кровати, ночник, шторы на окне.

– А тут что? – Я заметила дверь в стене.

– Туалет. А вон там душ, – показала на ранее не замеченную мной дверь с другой стороны Мари. Она вытерла ладони о штаны. Похоже, все потела.

– Слушай, а как ты кубок забрала? Расскажешь? – спросила она, и я поняла, что мы найдем общий язык. Это был первый человек, который даже не усомнился в том, что я сама добыла кубок.

Моя бывшая соседка всегда держалась особняком, поэтому мне было поначалу в дикость, с каким позитивом меня восприняла Мари. Резкая, немного грубоватая, она мгновенно очаровывала своей непосредственностью и открытостью.

– У меня ГЭРБ, поэтому не обращай внимания на мою отрыжку. Я это не контролирую. Наверное, ко мне поэтому и не подселяют никого. Хочу сразу предупредить.

– А что это за ГЭРБ?

– Просто сфинктер в желудке не до конца закрывается, выплескивает кислоту вверх. Слышишь, какой у меня голос? Это из-за того, что горло страдает. Меня поэтому на олимпийские игры и не берут, хотя открыто не признаются.

Значит, вот почему при такой ангельской внешности у нее такой контрастно грубый голос.

– Не переживай, – я улыбнулась, – я не думаю, что это будет большой проблемой. Тем более ты не специально же это не проконтролируешь.

Мне почему-то тоже захотелось поделиться чем-то личным, но я не могла вспомнить ничего весомого. У меня даже изжоги не было.

– У меня три седых волоса! – воскликнула я, и в комнате повисла минутная тишина, которую в конце просто порвал на лоскуты наш смех.