Для подростков или Вся правда о наркотиках

Нередко булимия и патологическое переедание возникают именно тогда, когда сам организм сопротивляется намерению индивида исхудать до прозрачности, а затем удерживать массу тела на грани дистрофии. Или по крайней мере, ниже индивидуально заданного значения. Начинают работать механизмы, общие для всех людей. Они поддерживают биологическое равновесие и нормальный обмен веществ, а при длительном голодании и регулярных чистках переходят на «усиленный режим», стараясь компенсировать потери. Гарнер описывал этот «режим» следующим образом: «Вес тела противится изменению. Оказывается, что он подвластен физиологической регуляции и держится на «заданном уровне», или придерживается отметки, которую организм старается сохранить. Значительное отклонение от этого веса приводит к огромному количеству физиологических компенсаторных реакций, направленных на возвращение веса к исходному уровню». В частности, к усилению чувства голода, которое в тяжелых случаях может доходить до крайней, навязчивой потребности в еде.

Пытаясь заставить свой организм — удивительно умное устройство, целиком направленное на выживание — делать что было велено, человек доходит до изуверства. О перегибах, которыми грешат модные диеты, сказано немало. В среднем человеку женского пола, среднего весе и средней активности требуется в сутки около 2500 калорий. Даже для того, чтобы весь день лежать неподвижно, бессмысленно улыбаясь в потолок, организму понадобится 1400 калорий. И если с помощью диеты количество калорий сократить с 2500 до 2000, энергетические затраты тоже сократятся — примерно до 1700 калорий (то есть ровно настолько, чтобы двигаться, но только со скоростью Тортиллы в период обострения артрита). А 300 единиц энергии, естественно, пойдет про запас. Организм — он жутко запасливый. Заключенные концлагерей получали в день примерно 700–800 калорий, но ведь не все они погибли, довольно многие выжили, даже выполняя тяжелую работу. Хотя, конечно, проверять на себе в домашних условиях, как долго ты продержишься в концлагере, не стоит.

Надо признать, что борьбе с собой не всегда срабатывает даже патологическая бдительность, свойственная анорексикам: некоторые взвешивают на весах каждый кусок, ведут пищевые дневники, куда заносят все, что съели, причем стараются каждый день (!) уменьшать калорийность своего питания на несколько калорий. Пока не доведут показатели до нормативов Дахау и Освенцима. При булимии непрерывное слежение за рационом превращается в значимую, если не главную, причину противоположной реакции — то есть пищевых эксцессов. Постоянное соблюдение диеты чередуется со срывами, с периодами обжорства, с бесконтрольным перееданием. Можно сказать, организм берет верх, от чего страдает психика.

В группу риска пищевых расстройств входят натуры тревожные, агрессивные, враждебные, депрессивные, застенчивые, импульсивные и уязвимые для стрессоров. Случаи обжорства настигают их во время смены настроения — раздражение, злость, грусть, волнение, а главное, ощущение беспомощности при встрече с трудноразрешимыми проблемами провоцируют приступы переедания. Но, несмотря на определенное сходство между личностями, склонными к разным формам пищевых расстройств, между ними есть и разница. Так, многие люди с компульсивным обжорством также злоупотребляют алкоголем, ведут себя импульсивно и не слишком ответственно. В то же время страдающие нервной анорексией склонны к значительной эмоциональной сдержанности, предпочитают заурядную, предсказуемую обстановку, избегают риска, слушаются старших — именно потому, что плохо адаптируются к переменам. Отсюда и желание совершенствовать свое тело вплоть до дистрофии. Причем иногда худоба воспринимается не просто как состояние тела, а как нечто большее — и к телу, собственно, отношения не имеющее.

Худоба и одухотворенность в массовом сознании отчего-то накрепко связаны между собой. Почему людям с излишком веса отказывается в наличии высших потребностей — неизвестно. Но этот стандарт практически непобедим — по крайней мере, на массовом уровне. И потому он часто приносит жутковатые результаты: для придания себе изысканности юные девушки не жалеют себя. А чего жалеть-то? Они не в силах оценить размер нанесенного ущерба и вдобавок подчинены полудетскому убеждению: со мной ничего плохого случиться не может! Почему не может? Не знаю! Потому!