Для радости нужны двое

Мария глянула вниз. Серое море гальки простиралось под ними на многие километры. Мелькнуло несколько вади - пересохших рек, похожих сверху на поваленные голые деревья с кривыми ветками. Еще со времени своего похода в Сахару, с далекой юности, она знала эти неоглядные гиблые места "серир": здесь караваны пролагают свои пути только по краю, сюда не залетают даже птицы.

- Укутайтесь хорошенько - на трех тысячах уже ноль по Цельсию, на четырех - минус одиннадцать, а на пяти - минус шестнадцать.

Самолет медленно и неуклонно поднимался на небесную гору. В кабине стало очень холодно, и Мария, поджав под себя ноги, вся завернулась в спасительный плед из верблюжьей шерсти. Было трудно дышать, изо рта шел пар, а двигатель стучал все явственнее. Антуан тянул и тянул на себя штурвал, тянул по миллиметру, пока не услышал слишком понятный им обоим звук. Он немедленно отключил мотор, но и на холостых оборотах двигатель продолжал стучать, и казалось, что он развалится на части в любую следующую секунду. Постепенно стук прекратился, и все затихло. Оглушительная тишина пришла в мир, который пока еще был частью их жизней.

Антуан планировал с высоты так расчетливо, как мог только настоящий ас. Он надеялся успеть до захода солнца найти приличную посадочную полосу, выбирал, но солнце вмиг погасло, и за бортом воцарилась черная пустота - внезапно, как это только и бывает в пустыне. Пилот просчитался на каких-нибудь две-три минуты. К этому времени они уже соскользнули с пяти тысяч метров на три, к нулю градусов по Цельсию, а потом сразу к двум тысячам - к плюс десяти… Марии стало жарко, и она раскрылась.

- Приготовиться! - крикнул Антуан.

Самолет скользил в темноту, и красные бортовые огоньки зловеще вспыхивали, оставляя за собой пунктирный след мгновений, тающих в вечности.

- Садимся! - крикнул пилот и осветил прожектором длинный пологий склон серира.

Под днищем самолета загрохотало, завизжало, с обеих сторон по борту полетели искры.

"Сейчас взорвемся", - с холодным оцепенением успела подумать Мария. А самолет накренился и упал на бок. Затрещали стойки и крылья - и вдруг все закончилось.

Антуан заранее, еще до посадки, откинул фонарь, что и спасло им жизнь - они удачно вывалились из самолета… Антуан поднял Марию за руку, протащил метров двадцать, и они рухнули лицом вниз… Секунды медленно набегали друг на друга, нестерпимо медленно…

Антуан поднял голову, внимательно посмотрел в сторону оставленной ими груды металла и произнес голосом тяжело уставшего человека:

- Кажется, самолет не взорвался.

- У меня тоже такое впечатление, - бодрясь добавила Мария.

Захохотав, они вскочили на ноги и стали плясать, визжать и хлопать друг друга по плечам. А когда Мария окончательно выбилась из сил, она упала ему на грудь.

- Мари, мы живы!

- У меня тоже такое впечатление. И по этому поводу вы меня ощупываете?

- Я вас ощупываю? Мадемуазель, я только чуть-чуть поддерживаю вас на греховном пути. - Он обнял ее очень нежно, и она не противилась…

Объятие было недолгим, но решило между ними все раз и навсегда…

- Боже! Какая горячая галька! - присев на корточки и потрогав плоские камешки, прошептала Мария. - А я и не почувствовала, пока мы лежали на ней, как караси на сковородке.

- Та-ак, и что мы имеем в сухом остатке? - добродушно и деловито спросил Антуан как бы самого Господа Бога. - Пойдем-ка, Мари, посмотрим.

Крылья, шасси, стойки валялись по всему склону, а фюзеляж был цел, так же как пропеллер и пилотская кабина.

- Надо радировать на базу, - как само собой разумеющееся, промолвила Мария.

- Надо. Но у нас нет рации.

- Как это? Все самолеты…

- Снабжены рациями, - продолжил Антуан, - и мой тоже был снабжен, но я отдал свою ребятам в форте. У них сломалась, и я подумал, что им нужнее…

- Хорошенькое дело… А где мы примерно?

- Примерно километрах в ста пятидесяти от того места, где ты оставила машину.

- И в ней сумку с лимонами и апельсинами…

- Всегда именно так: одно забыли, другое не взяли, о третьем не подумали… - С этими словами он поднялся в кабину и через некоторое время спрыгнул на землю с двумя фляжками в руках. - Обе целы. В одной вино, в другой вода. Всего питья у нас два литра. - Антуан проверил, крепко ли закручены фляжки и полны ли они. Все было нормально.

- Наверное, нас ищут? - с надеждой спросила Мария.

- Наверное. Но совсем в других пределах. Перед вылетом из форта я сообщил на аэродром мое подлетное время. А потом мы с тобой полетели прямо в противоположную сторону да еще наискосок. Хотя чем черт не шутит, когда Бог спит… Надо разжечь костер, с высоты видно далеко… Вдруг кто увидит?..

Костер из крыла самолета получился высокий, ясный, мрак отступил далеко по кругу и колебался вместе с языками пламени. От этого ходившие по земле тени казались живыми.

- Господи! Как славно горит! - прошептала Мария.

- Еще бы… сухое дерево, полотно, краска, - сказал Антуан. - Сверху он должен быть виден километров за двадцать, если, конечно, нас ищут…