Для стильных девчонок и... не только

Злой человек. Очень опасен. Но это в том случае, если ты активно начнешь нарушать «законы стаи». Хотя если ты дожила до своих 12–13—14 лет, то с нормами общежития ты знакома хорошо и откровенных глупостей не совершаешь. Не ходишь в двенадцать ночи в мини-юбке по проспекту и по темным закоулкам, не знакомишься с пьяными дядьками, не садишься в случайно остановившуюся рядом с тобой машину, не щекочешь себе нервы, пытаясь через подсобку залезть к супермаркет. В остальном – все просто. Изначально человек не желает тебе зла. Ни продавцы в магазине, ни оператор в сберкассе, ни даже, ты не поверишь, учителя в школе. Тебе скорее помогут, чем начнут насмехаться и издеваться. Сложнее, если ты сама начала хамить. С перепугу. Тогда держись. Взрослый умнее и изощреннее тебя. В себя приходить будешь долго.

Учитель. Крайне безопасное существо. Почему? Да потому что у тебя есть свои методы борьбы с ним. Об этих методах смотри ранее. Если ты считаешь, что тебя обижают и притесняют, ты можешь попроситься в другую школу (это крайний случай) или написать заявление на переаттестацию. Твои знания может проверить независимая комиссия.

Главный совет

Не зависай в своем страхе перед кем-то или чем-то. Подобные «зависы» ведут к неврозам. Это уже лечат врачи, а не душеспасительные книжки типа этой.

* * *

– Так, будем тебя лечить. – Светка вскочила с лавочки и потащила вяло упирающуюся Олечку за собой. – У меня есть верный способ! – Она подхватила с земли большую березовую ветку. – Вот, это подойдет. Мы так в лагере делали. Нам вожатая показала. Вернейшее средство, – бормотала она, пока Олечка пыталась отговорить ее от задуманного – «верных способов» от Павловой ей на сегодня хватило.

Но Светку было уже не остановить. Путь ее лежал в квартиру Тихомировых. Мимо Олиной мамы она пронеслась маленьким ураганом и сразу устремилась в комнату.

– М-да. Это ты все читаешь? – спросила Светка, кивая в сторону бесконечных стеллажей с книгами.

– Это мамино, – пискнула Тихомирова.

– А цветы? – Все подоконники были уставлены комнатными растениями, парочка даже на полу стояла. – Ботаником хочешь быть?

– Моя мама… – начала Олечка.

– Понятно. – Светка ногой отодвинула с дороги пакет с чем-то бряцающим и удобней перехватила березовую ветку. – Иди, кипяти чайник и мне неси.

Когда Олечка вернулась в комнату с чайником, то застала странную картину. Светка шла вдоль стенки, держа двумя пальцами березовую ветку. Место, где ветка начинала качаться, она отмечала подвернувшимися под руку тапочком или книгой. Обойдя так всю комнату, Павлова отложила ветку и взялась за чайник.

– Будем возвращать твоей комнате энергетический баланс, – со знанием дела произнесла она. – Все твои страхи оттого, что атмосфера в комнате нездоровая. Сейчас мы ее вылечим.

С этими словами Светка начала безжалостно лить кипяток на развесистое растение, стоящее на полу. Той же процедуре была подвергнута подушка, ножка кровати, угол стеллажа и косяк двери.

– Как же я теперь спать буду? – прошептала Олечка, глядя на промокшую насквозь подушку.

– Крепко, – заверила ее Павлова. – Теперь здесь не осталось ни одного нехорошего места, можешь больше ничего не бояться. Если что опять появится, говори мне. Вылечим.

Она бухнула горячий чайник на стол, покрытый красивой новой клеенкой, и ушла, вполне довольная собой.

Интересно, что после такой процедуры Тихомирова действительно стала лучше спать. Светкина убежденность, что больше ничего плохого в Олечкиной комнате быть не может, передалась ей. Как только выключали свет и Оля начинала привычно думать о крокодилах под кроватью и монстрах за шторой, она вспоминала Павлову. И спокойно засыпала.

Сейчас я позволю себе маленькое моралите, то есть вывод, мораль.

Шутка, конечно, вещь хорошая. И жизнь как-то веселее становится, и вообще. Но шутка шутке рознь. Шутить над человеческой слабостью мерзко. Это все равно что горбатого человека упрекать в том, что он не может выпрямиться.

Школа – опасные и жестокие джунгли. Ты, твои друзья, одноклассники с удовольствием «проезжаетесь» по недостаткам друг друга. У того уши торчат, у этой зубы щербатые, у третьего челка стоит, словно корова языком лизнула, четвертая до того толстая, что на стуле не помещается. Еще хуже, если кто-то обозначает свой комплекс, слабость или страх. Издеваться начинают с двойным удовольствием.

Мимо этого пройти тяжело. Издеваться над этим гадко.

Светку на кладбище оправдывает одно – она не знала, как Олечка отреагирует на ее шутку. Хуже другое: она не поняла, что сделала человеку больно. А здесь уже не до смеха. Шутка хороша, когда смеются все, а когда один плачет, а другой от смеха за живот держится, это уже издевательство.

Сейчас за свое поведение тебе стыдно не будет. Подумаешь, ерунда какая! Через десять лет ты об этом будешь вспоминать с содроганием.