Для тебя (ЛП)

— Мы можем заглянуть к Мимс, прежде чем разойдёмся по своим делам? — спросила я.

— Ты хочешь печенье на обед? — спросил он.

— Нет, — ответила я, — морковный пирог.

Он усмехнулся, но сказал:

— Малыш, я только что отыграл час один на один. Морковного пирога будет мало.

— Мама купила достаточно мясной нарезки и сыра, чтобы накормить батальон, а мы их ещё даже не трогали.

— Ты предлагаешь мне сэндвич?

— Я сделаю тебе два, если ты не будешь спорить насчёт «жука» с откидным верхом.

Его расслабленное лицо стало менее расслабленным.

Я быстренько предложила альтернативный выбор:

— Ладно, я исправлю условия. Я сделаю сэндвичи, если ты заберёшь эту коробку с дневниками в гараж и спрячешь туда, где я не увижу её лет двадцать.

Я увидела, как его лицо снова расслабилось, прежде чем он сказал:

— Годится.

Он поднял коробку, а я отправилась на кухню.

Сунув голову в холодильник, я крикнула Колту, который был уже возле боковой двери:

— Так что, ветчина и сыр?

Колт остановился у двери, многозначительно посмотрел на меня и спросил:

— Хочешь, чтобы я тебя отшлёпал?

Я задумалась. Колт посмотрел на это, потом тихо рассмеялся и вышел.

Я сделала ему сэндвич с говядиной и швейцарским сыром, а ветчину и сыр оставила на другой день, когда мы оба будем выходные.

* * *

Мы с Колтом вошли в бар. В руках мы оба держали белые картонные стаканчики с кофе Мими на вынос, а у меня на губе остался сливочный сыр от морковного пирога, который я слопала в кофейне.

Я выяснила это, потому что, когда я вошла в бар, Морри крикнул:

— Вы ели морковный пирог у Мимс и не принесли мне?

Морри нравился морковный пирог Мимс. Это был его любимый пирог. Я не принесла ему кусочек, потому что тот, который съела я, был последним. Несмотря на то, что моим любимым лакомством у Мимс был шоколадный кекс с цуккини, я без зазрения совести взяла последний кусок морковного пирога. Потому что моих бывших бойфрендов убивал какой-то психопат и потому что мне хотелось морковного пирога. Я посчитала, что первое даёт мне право на второе.

— Это был последний кусочек, — сказала я Морри, после того как облизала губу, подходя к стойке.

— У неё не было шоколадного кекса с цуккини? — проницательно спросил Морри.

— Нет, — соврала я.

— Врушка, — буркнул Морри, и я, как всегда, почувствовала раздражение, оттого что никогда не могла обмануть своего брата.

Колт прошёл за мной в кабинет, где я сунула свою сумочку в ящик стола, допила остатки кофе и выбросила стаканчик в мусорку.

Выпрямившись, я сказала ему:

— В следующий раз, когда у меня на губах останется глазурь, скажи мне, ладно?

Он обвил рукой мою талию и притянул меня к себе. Потом он наклонил голову и облизал мою губу в том месте, где была глазурь.

Я вцепилась пальцами в футболку Колта в попытке устоять на ногах, потому что язык Колта напрямую влиял на способность моих ног держать меня вертикально.

— Морри всё испортил, — сказал Колт и поднял голову. — Я приберегал это на потом.

— Да, а я шла по улице со сливочным сыром на губе, — возразила я.

— Насколько тебе это важно? — спросил он со странным любопытством.

Из-за прозвучавшего в его голосе любопытства я посмотрела в сторону, раздумывая над этим вопросом.

Потом я снова посмотрела на него и ответила:

— Не сильно.

Он усмехнулся.

Я продолжила:

— Опять же, на улице никого не было, и мы прошли всего два дома.

— Мимо нас проехало около пятнадцати машин, малыш.

— Да, но они не считаются, потому что я их не заметила, так что в моей голове их не существует на самом деле.

Он всё ещё усмехался, когда дверь в кабинет открылась, и за ней стоял папа. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, совсем ничего хорошего, так что мы с Колтом одновременно напряжённо замерли.

— Колт, — сказал папа, — чёрт, сынок, извини, но мне кажется, тебе нужно выйти в бар.

— Что? — спросил Колт, и я увидела, как папа повёл шеей, как делал — нечасто, но делал, — когда случалось что-то, что ему не нравилось, что-то, что его расстраивало или беспокоило.

Он посмотрел Колту в глаза и сказал:

— Твоя мама здесь.

Это было так неожиданно, что моя голова дёрнулась, а глаза распахнулись от потрясения.

— Его мама? — спросила я.

Папа покачал головой и сказал:

— Да, милая.

Потом он посмотрел на Колта:

— Она спрашивает тебя, и Джеки нарезает круги вокруг неё. Морри с Ди пытаются заставить её уйти, но она упорствует, и это злит Джеки, я вижу, что она готова взорваться. Мы не можем избавиться от Мэри, и у нас не получается не дать Джеки психануть. Извини, Колт, я бы не стал просить тебя, если бы не это, ты знаешь, но мне нужно, чтобы ты пошёл и разобрался со своей матерью.

Я подняла глаза на Колта и увидела, что его лицо ничего не выражает, но застыло как камень.

Хотя большую часть сведений о Колте от меня скрывали почти все, я много знала о том, что происходило с Тедом и Мэри Колтонами за последние двадцать с чем-то лет. И одной из этих известных мне вещей было то, что Колт много лет не виделся с матерью и не разговаривал с ней.