Для тебя

Я остановилась на достаточном расстоянии, чтобы он мог видеть меня, но не слишком близко, чтобы не давить на него.

И когда я заговорила, то сделала это без обиняков.

— Я знаю, ты винишь меня.

Он не шевельнулся.

— Я была там, я всё видела, я могла бы это остановить, — продолжила я.

Он никак не отреагировал, даже его золотистые глаза не дрогнули.

— Или я могла бы сказать что-нибудь потом, чтобы ты понял, и тогда Эми не пришлось бы...

Тогда он пошевелился, едва-едва, его тело напряглось, и я поняла, что он старается держать себя в руках, поэтому я замолчала.

Он знал, как знала это я: если бы я сказала хоть что-то, даже если не во время ссоры, а потом, мы бы избежали такого количества боли. Колт, будучи Колтом, сделал бы что-нибудь. Папа и мама, будучи папой и мамой, поддержали бы его. Эми бы не пришлось страдать, её сын остался бы с ней — и с Колтом тоже. Колт, папа и мама сделали бы нас семьёй, им бы удалось всё устроить. Они бы сделали так, что мы с Колтом остались бы друг у друга, Эми осталась бы с нами всеми, и никто бы не умер, потому что это остановило бы Денни до того, как его болезнь завладела им.

Я медленно вдохнула и прошептала:

— Мне придётся жить с этим всегда.

Мой голос стал ещё тише, в нём отразилось горькое чувство вины, выросшее из того семечка.

— Мне придётся жить с этим всегда.

Кол всё так же не двигался, он не заговорил, не поднял стакан к губам и не швырнул его в стену. Он просто смотрел на меня, и я ясно видела обвинение.

— Мне было двадцать лет, — продолжила я, зная, что это слабое оправдание, но это была правда. — Она была всем, чем не была я, а ты был... ты был... — Я не могла найти слова, которое сказало бы всё, что я хотела, поэтому мне пришлось использовать недостаточное. — ...золотым.

Даже услышав, насколько чудесным он был для меня, Колт никак не отреагировал.

— Ты мог бы иметь любую, кого пожелаешь, в этом городе, за его пределами, везде, куда бы ты ни отправился, любую, какую захочешь. Зачем тебе было хотеть меня? — спросила я, но Колт, чему я уже не удивлялась, не ответил, так что я продолжила: — Она была милой, и тихой, и застенчивой. Она была миниатюрной, и хорошенькой, и тёмненькой. Я была совсем не такая. Я была громкой, я была дикой, я совершала безумные поступки, — объяснила я. — Той ночью я была пьяна, вернулась домой, после того как увидела вас двоих, и мой мозг сыграл со мной злую шутку. Шутку, которая мучала меня уже давно. — Я покачала головой, теперь зная, что это глупо, но тогда всё было реальным. — Ты не хотел заниматься со мной сексом.

И наконец-то его рука дёрнулась, в стакане плеснул бурбон.

Это была вся его реакция, но хоть что-то.

— Я переживала, Колт, — прошептала я. — Ты вроде бы хотел меня, но не хотел. Я не понимала, хотя ты и объяснял мне. Ты был парнем, я была готова отдаться тебе, я ясно дала это понять, но ты не хотел брать, и это не имело никакого смысла.

Я наблюдала за ним, но он больше никак не реагировал.

— Поэтому, когда я увидела тебя с Эми, будучи пьяной двадцатилетней девушкой, желая тебя, но не получив тебя до конца, я увидела тебя с ней. Теперь я знаю, что ошибалась, но тогда мне всё показалось очевидным. — Я заторопилась, мне нужно было выговориться. — Я знаю, что это было глупо, теперь я это знаю, но тогда-то я этого не знала, не могла знать. Всё, что я знала, что ты дал ей то, чего не давал мне. Откуда мне было знать, что вам обоим что-то подсыпали? Подобное никогда не приходило мне в голову.

Я ждала, но Колт просто смотрел на меня, не двигаясь.

Вот. Вот оно. Всё кончено, и меня прожгла боль, такая раскалённая и глубокая, что моё тело затряслось, стараясь удержаться на ногах.

Но если мы расстанемся насовсем, то он заслуживает знать всё.

— Пит забрал мою девственность, — сказала я ему, и его голова дёрнулась, на лице промелькнуло удивление, прежде чем оно приняло недоверчивое выражение.

— Я знаю, — продолжала я, — что говорили те парни, я всё знаю. Я знаю, что все говорили про меня. Я не отрицаю, что вела себя дико, напивалась, ходила на вечеринки, курила слишком много травки, валяла дурака. Но ни один из этих парней не зашёл так далеко, как ты, даже близко. Ты, наверное, мне не веришь, и я не знаю, зачем они всё это рассказывали, но мне всё равно. Я потеряла всё, единственной целью в жизни стали попытки заглушить боль, и если все будут думать обо мне худшее, какое это имеет значение? Зачем бороться? — Я подняла руку и отвела волосы с лица, придерживая их у затылка, глядя в пол и разговаривая сама с собой. — И в итоге я отдалась Питу. Чёрт. Питу. Так глупо, я всегда была такой чертовски глупой.

Я уронила руку и посмотрела на Колта. Что-то в нём изменилось, я не знаю что, но изменилось. И хотя я увидела изменение, я на нём не сосредоточилась. Я должна была рассказать свою историю и убираться. С меня хватит. Колт был прав: я не могу это вынести и собираюсь сбежать. Но сначала я должна закончить здесь, он заслуживает это.