Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты

Я лежала ничком на соломе в тихой панике, не представляя, как выйти из этого щекотливого положения. Как же хорошо, что, кроме нас с Нянем, больше никого нет. Я думала о том, что надо как-то сказать, как-то дать понять ему, что мне нужны какие-нибудь тряпки. Стыдно-то как! А неудобно… Что же делать?

Начав глубоко дышать, я пыталась совладать со своим стыдом и страхом. С другой стороны – чего стесняться-то? Голой меня, скорее всего, все видели, а Нянь тем более. Он все раны на мне обрабатывал и зашивал, значит, он-то видел меня всю, во всех подробностях. Так что надо перестать стесняться и попытаться объяснить ему ситуацию.

Сторож мой, видно, заметил отражение усиленной мыслительной деятельности на моём лице. Он отложил свои травки, которые перебирал, и подошёл ближе. Я сделала испуганные глаза и начала развязывать шнурки на штанах, предварительно задрав рубаху. Глаза парня широко открылись. Когда я запустила руку внутрь, его брови поползли вверх, а когда внизу в определённом месте начала шевелить пальцами, он отшатнулся, замахал на меня руками и на повышенных тонах начал что-то выговаривать.

Меня разобрал смех. Милый мальчик решил, что я хочу его соблазнить, зная о его беде. Я расхохоталась! Стыд как рукой сняло! Быстро вскочив с лежанки, я крепко схватила его за руку, чтобы не удрал, и сунула окровавленную руку ему прямо под нос. На бедного юношу напал ступор. Он стоял и хлопал глазами, как пучеглазая сова. Я опять начала повторять свои прошлые движения, только быстрее, попутно показывая жестами, что мне надо что-то от чего-то оторвать и потом кое-куда засунуть.

Вскоре до него дошло. Как мы смеялись! Это был даже не хохот – это была истерика! Оказалось, у моей сиделки весьма заразительный смех. Утерев слёзы и продолжая похохатывать, мой Нянь кивнул (типа я всё понял), жестом показал мне оставаться на месте и, прихватив нож и мешок, вышел, продолжая хихикать.

Я осталась одна. Наконец-то представилась возможность тут всё рассмотреть. Хижина была большая, не очень правильной формы, одной стороной прижатая к скале. Внешняя стена с дверным проёмом, а также две боковые сложены из необтёсанных брёвен. Потолка как такового не имелось – только крыша из широких досок, соединяющихся в конус над отверстием очага, в которое выходил дым. В центре два столба, возможно, играющие роль опорных балок. И к одному из них привязана я. Вдоль стен на соломенных тюфяках свёрнутые одеяла. В углу несколько вёдер и корзин, а также два больших котла, рядом глиняная и деревянная посуда. С двух сторон от двери на крюках оружие: пара луков, четыре колчана со стрелами, три больших меча, несколько дубинок, окованных железом с торчащими шипами, и какой-то другой оружейный антиквариат. Не дойдя до выхода двух шагов, я поняла, что лимит передвижения исчерпан, дальше длины верёвки не хватало.

Вернулся Нянь примерно через час. Я уселась на перевёрнутое ведро и, вытянув больную ногу, приготовилась наблюдать. Парень повесил над огнём большой котелок, в котором обычно варил еду, и залил в него воды. Когда жидкость закипела, он начал доставать из мешка пучки каких-то растений, очень похожих на длинные серо-зелёные водоросли. Закинув траву вариться, он подождал, пока всё опять закипит, затем уселся рядом, помешивая и снимая серую пену длинной деревянной ложкой. Готовилась эта бурда минут десять-пятнадцать. Слив воду, он соорудил рядом с очагом перекладину и развесил на ней тонким слоем то, что сварил.

Я присмотрелась: «Ну точно водоросли! А если и нет, то какие-то странные растения». Пока всё сушилось, мы успели умыться, поесть и Нянь опять поменял на мне верёвку, чтобы я могла выходить. Второй конец он обвязал вокруг дерева, растущего в нескольких шагах от хижины. Когда растительность просохла, Нянь посадил меня рядом, чтобы я могла видеть его действия.

Сняв с перекладины небольшой пучок этих типа водорослей, он смял их и, катая между ладонями, сделал плотный шарик размером с грецкий орех. Потом раскатал этот шарик в коротенький толстый цилиндрик, привязал к одной из сторон заранее приготовленную нитку, а оставшийся хвостик немного укоротил и с лукавой улыбкой протянул мне.

Я не верила своим глазам. Это же тампон! Самый настоящий женский гигиенический тампон, только растительный! Мне хотелось броситься на шею моему спасителю и зацеловать от переполнившей благодарности. Видя мой восхищённый взгляд, он наверно что-то такое и подумал, потому как сунул мне в руки своё творение, ткнул пальцем в остальные висящие на перекладине растения и, бросив мне моток ниток, ушёл.

Я его прекрасно поняла: «Я, мол, принёс, показал, а делай сама». А я и не возражала. Быстренько накрутив парочку точно таких же цилиндриков, я помчалась в лесной сортир. Проблем с установкой в нужное место не возникло. Не было никакого дискомфорта или других неприятных ощущений. Мне хотелось петь от радости! Как всё-таки мало нужно для счастья! Достаточно попасть в другие условия, как приоритеты и ценности совершенно меняются.