Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты

В тот момент, когда я вернулась к нашей лесной избушке, Нянь, голый по пояс, рубил толстые сучья. «Обожаю его! – радостно думала я. – Разделся, уже не скрывает свои шрамы. А чего таиться, когда я в курсе, всё видела. Обожаю!» Прислонившись к дереву неподалёку, я улыбалась во весь рот и нагло разглядывала парня: загорелый, высокий, симпатичный, с рельефной мускулатурой, хоть и худоват, на мой женский взгляд. Оттого, что я теперь знала, что он, по сути, евнух, а не нормальный мужчина, моё отношение к нему не изменилось. Наоборот, я прониклась к этому юноше ещё большими чувствами. И дело здесь не в жалости и сочувствии хотя это тоже присутствовало, а в уважении и даже восхищении, что ли. И мне всё равно, что у него в штанах почти ничего нет, он мужчина, самый настоящий, несмотря на молодость. С этой минуты я начала считать парня своим другом, хотя до сих пор не знала, как его зовут.

Вернувшись в хижину, я занялась своими тампонами. И почему-то уверилась, что это именно водоросли, уж очень было похоже. Часа за полтора я накрутила штук пятьдесят. Нянь, зайдя за чем-то и увидев плоды моих трудов, рассмеялся: наверно, вспомнил наши утренние разборки. Порывшись в своих закромах, он нашёл для меня небольшой такой, чистенький полотняный мешочек с затягивающейся верёвочкой. Сложив в него своё богатство, я засунула его под солому. Этого количества надолго хватит!

Через некоторое время я поняла, что моя физиология поможет в очень важном деле. Я смогу составить календарь, пусть приблизительный, но всё-таки. Раскопав в кострище несколько угольков и обойдя хижину с тыла, я подобралась вплотную к огромному камню с почти плоской стороной. Валун торчал из земли вертикально, и я решила, что чёркать на нём будет очень удобно.

Расслабившись, я прикрыла глаза и начала вспоминать. Головная боль ещё не прошла, но и не была уже такой сильной. Она просто раздражала и мешала думать. Из-за некоторых проблем со здоровьем цикл у меня был крайне нерегулярным, но дату начала прошлого я помнила. Увлечённо считая, я исписала датами и цифрами почти всю доступную поверхность, когда почувствовала движение за спиной. Я обернулась. Нянь стоял возле дерева и наблюдал за моей математикой.

– Что, теперь ты за мной подглядываешь? – я улыбнулась. – Да, дорогой, я и писать, и считать умею, да только не по-вашему. И образование у меня хорошее. Так что я не какая-нибудь… дурочка деревенская.

В ответ он только развёл руками и улыбнулся. В конечном итоге эта моя наскальная живопись привела к двум интересным выводам. Во-первых: в этой избушке я находилась уже около трёх недель, а во-вторых – что-то случилось с моей головой, а точнее, с памятью.

Ах, головушка моя многострадальная! Возможно, это были последствия травмы, или сотрясение мозга так повлияло, а может, и то, и другое вместе. Но раньше моя память точно такой не была! Пока я прикидывала и считала, всплыло очень много разных мелких подробностей и деталей не только из недавнего, но и более далёкого прошлого.

Я подробно, в мелочах, вспомнила аварию. Даже всех пассажиров: что делали, о чём говорили. Вспомнила перекошенное лицо водителя, который оглянулся в салон между первым и вторым ударами. И как летящий на огромной скорости белый джип врезался в наш микроавтобус. Я вспомнила, как маршрутку несколько раз крутануло и идущая сзади фура отправила всех нас в полёт на середину реки. Также моя память показала мне, как ещё от первого удара передо мной открылась дверь и я увидела яркий цветной свет, вернее сказать, какой-то сияющий цвет ночного неба с маленькими звёздочками внутри. Я влетела туда и подумала, что мне повезло: у меня такая красивая сверкающая смерть.

Резкий и неожиданный приступ головной боли заставил прервать неутешительные размышления. Виски и затылок сдавило так, что всё закружилось, деревья почему-то стали красными, а трава – чёрной. «Всё красное и чёрное…» – успела подумать я и отключилась.

А очнулась от ощущения холода. Я лежала на своём тюфяке в хижине, рядом сидел Нянь, нежно поглаживая меня по щеке. Холодная мокрая тряпка на лбу охлаждала голову, и такой сильной боли уже не было. «С башкой, явно, дело плохо, – мысли ещё еле-еле проворачивались. – Вроде уже на поправку шла, а тут такой приступ. Вот и Нянь какой перепуганный сидит, волнуется. И это же он меня принёс, как бы ни надорвался, бедняга».

Однако мой врождённый оптимизм всегда помогал переживать трудности. Сжав руку парня, я ему улыбнулась и подмигнула, мол, всё хорошо, не переживай. Он только криво усмехнулся в ответ. Я закрыла глаза и решила ни о чём сегодня больше не думать. Так и заснула.

Глава 6

Тихо и спокойно мы прожили ещё четыре дня. После приступа моя головушка окончательно перестала болеть через двое суток. Сначала я даже не поняла, как и когда это случилось. Просто в один момент, когда мы завтракали запечённой рыбой, я поймала себя на мысли, что боли нет, нет совсем. Кузнецы закончили свою работу и убрались восвояси.