Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты

До мыса Веры было около недели пути, но, несмотря на нежданные задержки, мы не очень сильно отстали от первоначального графика. Парни мои помирились ещё до захода в Гейзу, да и с каждого я взяла слово, что такого больше не повторится, так как я сама принимала решение об этом путешествии и никто не виноват, что моё лицо «украсилось» шрамом. Однако Дайк всё-таки очень переживал и каждый день на камбузе варил какие-то зелья из своих травяных запасов да штудировал толстый старый «лечебник» в поисках наилучшего средства для заживления. К сожалению, ни Тиль, ни Макс тоже не знали каких-либо чудодейственных способов избавиться от подобных рубцов, и я опять стала для моего лекаря подопытным кроликом.

Как-то ближе к вечеру, когда мы сидели на палубе и Дайк усиленно мазал мою щёку чем-то гуталиноподобным, Макс отправился на охоту, а команда занималась своими делами, раздался голос Кула с мачты:

– Смотрите! Смотрите!

Мы покрутили головами и уставились в том направлении, куда указывал дозорный. Было ещё светло, солнца только начинали клониться к закату, но на севере из-за горизонта пробивались какие-то тонкие, яркие, сиренево-красные лучи, то вспыхивая сверкающими искорками, то угасая. Сначала я подумала, что это зарница, однако Ают внёс необходимые уточнения:

– Это свет в доме Хранителя, про который говорил Берк. Мыс Веры уже близко…

– Ты его видел когда-нибудь? – спросил Дайк.

– Нет, первый раз… Когда Кари на шхуне, многое случается впервые, – и Ают грустно улыбнулся.

– Тогда почему ты уверен, что это то самое свечение?

– Потому что всё выглядит именно так, как отец рассказывал, когда я был совсем мальчишкой.

– Он видел его?

– Нет. Видел мой прадед или прапрадед, не помню точно, но описание совпадает.

Мы ещё долго любовались на странное явление удивительной красоты. Чем ниже светила клонились к горизонту, тем сильнее краснели загадочные лучи и тем ярче различались искры, проскакивающие между ними как тонкие фиолетовые молнии. Это лучистое свечение очень походило на тот нежно-сиреневый свет, который излучал Макс, когда давал выход своим чувствам ко мне. Я продолжала заворожённо следить за игрой света и цвета на горизонте, пока окончательно не стемнело, и этот цветной свет не смешался с искрящимся, усыпанным миллиардами звёзд светом ночного неба над Окатаном.

Макс вернулся под утро уставший и очень довольный. Он не только хорошо поохотился на турманов, но и обнаружил огромное поле жемчужных моллюсков на отмели между двумя островами в часе плаванья от нашей стоянки. И вместо заказанных мной любимых водорослей приволок целый мешок жемчуга. По местным меркам оценить стоимость такого количества идеального крупного белого, жёлтого и розового жемчуга было невозможно.

– А давай с командой поделимся, – предложила я, когда мы вдоволь налюбовались на морские сокровища.

– Ну-у-у, – протянул мой ангалинчик, – жемчуг мож-ж-жно хорош-ш-шо продать…

– Ты вообще понимаешь, сколько здесь? – я укоризненно уставилась на друга. – Ты же за ночь всех местных моллюсков ограбил!

– Не вс-с-сех! Я брал только с-с-самые крупные и круглые. Знаеш-ш-шь, там их с-с-сколько было! Всё дно ус-с-стлано! Никак не мог ос-с-становиться…

– Не жадничай, Макс, – Дайк подхватил мою идею. – Всем будет очень приятно получить от тебя такие подарки на прощанье, ведь мы уже почти на месте.

– Я не ж-ж-жадный, я – хозяйс-с-ственный! – возбуждённо прошипел Макс. А я хрипло расхохоталась. Знакомая фраза, произнесённая за неизвестно сколько тысяч или миллионов световых лет от родного дома, порадовала до глубины души.

Полдня Макс скрупулёзно перебирал и делил жемчуг, закрывшись от всех в каюте. На недоумённые вопросы, чем он там занимается, мы с Дайком только загадочно улыбались. А вечером мы причалили. «Чёрная медуза» бросила якорь в лесистой бухте за мысом Веры неподалёку от старого каменного дома с удобным маленьким пирсом. Дом был пуст и открыт, хотя ещё сохранил следы недавнего проживания. Ают сказал, что он вроде как общий. В этих местах деревень нет, а ближайшее поселение находится юго-западнее этье в тридцати, если не больше.

Мы выгрузили поклажу, запасы продуктов, кибитку и вывели лошадей, которые от счастья, что ступили на твёрдую землю, с громким ржанием принялись валяться в высокой траве. При участии всей команды работа была сделана очень быстро, и я даже опомниться не успела, как поняла, что плаванье окончено и с рассветом «Медуза» отправится в обратный путь.

Несколько часов мы писали письма. Я – Балмаару, Гаю, Крианну и Гуну, Дайк – деду, но в Латрас, чтобы фаэдр Балмаар передал его Хиллу, как только он объявится в городе, где сообщал о встрече в Тагри с матерью и сестрой. Макс тоже написал письмо своим соплеменникам, оставшимся в Латрасе, взяв с капитана обещание передать лично в хвост любому из них.